– А чтобы они сказали, узнав, что мы обрекли на смерть двух невинных детей?! А?  

Ш-ш-шух! – меч Твердимира вылетел из ножен и описав дугу отсёк голову Мингияна, который в последний момент понял, что его ожидает.  

Два десятка монголов рухнули с лошадей пронзённые арбалетными болтами, а последовавшая затем кровопролитная схватка, длившаяся не более пяти минут привела к полному уничтожению кочевников. Русичи были отличными воинами, и в подобных сражениях им не было равных, монголы же, привыкшие биться в седле и в чистом поле, были обречены с самого начала. К тому же численное преимущество было на стороне дружинников.  

Вытирая меч о плащ убитого кочевника, Твердимир, взглянул на подошедшего Крива.  

– Сколько наших полегло?  

– Бог миловал сотник, – снова хитро прищурился десятник. – Убитых нет. Дюжина раненых и то легко.  

Убрав клинок в ножны, Твердимир, снял пояс с мечом и бессильно опустился на кусок разрушенной стены. Тяжело вздохнув, он пристально взглянул на Крива.  

– Мы давно знакомы с тобой. Как считаешь, правильное ли я принял решение?  

Облокотившись на ограду вытоптанного монголами сада, воин ответил:  

– Не о том грустишь сотник. Мы все этого хотели. Хорошее дело сделали.  

– Но я рискнул всем, что нам дорого.  

Так что ж. Вины твоей здесь нет. Давай лучше думать, как убедить монголов в том, что мы к смерти Мингияна отношения не имеем.  

Устало проведя рукой по лицу, Твердимир, сказал: