– Выжившие есть?  

– Двое. Но один в тяжёлом состоянии.  

Впереди была какая-то суета и, ускорив шаг, Видаль, растолкал в стороны замерших на месте полицейских пытавшихся заглянуть через головы медиков, судя по манипуляциям, спасающим кому-то жизнь.  

– Ну чего встали?! – зычно пророкотал он на весь коридор. – Не мешайте врачам и идите заниматься своим делом!  

Подавая пример, он прошёл дальше по коридору даже не взглянув на умирающего.  

– Где второй выживший?  

– В следующей комнате, мой комиссар, – сказал Леду учтиво распахивая перед ним остатки двери чудом державшейся на петлях.  

И когда только успел обогнать его проныра.  

Впереди возле окна на грязном бетонном полу, усыпанном строительным мусором и гильзами, навечно замер здоровяк с квадратной челюстью. Глаза его уставились перед собой, а лицо исказила гримаса страха.  

Склонившись, Видаль, взглянул в лицо убитого.  

– Вот это сюрприз. Всё же есть в жизни справедливость. Кончилось твоё время Кампо.  

Посветив фонариком на грудь преступника, инспектор, сказал:  

– Это точно. Его ищут по всей Европе, а он вот где окопался. Я слышал, что он в 1944 году убил вашего брата, мой комиссар? Ну, ничего теперь-то этот нацист никому вреда не причинит.  

Грудь Капмо выглядела просто отвратительно и была превращена в месиво из плоти и костей. Тело сидело в огромной луже крови.  

– Чем это его? – почесав затылок в недоумении, спросил Леду.