Прибытие Кота сопровождалось неоднократными вспышками молний и раскатами, подобными сардоническому хохоту, принадлежащему ликующему над вечной агонией грешников, терзаемых в обители Люцифера, осужденных вплоть до того рокового Дня, который повергнет мир во прах, Вседержитель воссядет, и под эбеновыми крылами Смерти свершится Его наивысшее Правосудие.

Где-то раздались звуки органа, и в память Рутения врезались знакомые слова из древнейшего «Реквиема» Верди. Странная, доносящаяся неведомо откуда мелодия увеличивалась с шумом клокотавшего за окнами ливня, а ослепительная вспышка молнии выжигала в сердце учёного неизгладимый след.

Злая ночь распростерла свои смертоносные объятия, все больше завлекая обитателей дома в пучину ужаса, подобно пауку, ткущему своё полотно для очередной жертвы, каждая нить которого во время её отчаянной и тщетной борьбы забирала самое ценное — Жизнь.

Лишь только на языке, что давно мёртв для обитателей земли, но остаётся в силе для сынов из Мира Духов, прозвучали слова:

«Кто ни скрылся, тот явит себя —

Никому не избежать наказания!»

— как горящие лаймовым цветом глаза Кота сменились рубиновым, а прыжок, сделанный обоими зверями одновременно, объединил две странные половины в одну.

С душераздирающим воплем Котопёс кинулся на Рутения, и тот отлетел на добрые десять метров прямо в горящий камин, пробив головой ограждение и, подобно дождевому червю на рыболовном крючке, напоролся на острый наконечник, который прошёл сквозь него.