Президент, министерства, мэр… Все эти слова звучали так пафосно и так незнакомо, как будто их вовсе не существовало. Раян сомневался, что хоть одно из них имело смысл. Прислонившись устало к стене в прихожей, он пустыми глазами наблюдал, как его отец, подобно Джеку Торрансу, судорожно пишет жалобы, рвёт их на куски, а затем начинает вновь, повторяя эти бессмысленные действия снова и снова.

Взглянув под ноги, Раян заметил листок с объявлением. Подняв его, он тут же скомкал и отбросил в сторону. Уведомление о выселении в связи со сносом здания читать долго не требовалось. А смотреть на него сил не было.

Закрывшись в ванной, Раян разделся и залез под душ, включив максимальный напор, чтобы шум воды заглушил параноидальное бормотание отца. Глядя, как коричневая вода стекает в водосток, Раян выдохнул и подумал, что теперь-то точно наступило начало конца. Закрыв глаза, он ударился лбом о стенку, надеясь хоть так взбодриться.

Когда он вышел из ванной, то отец всё ещё сидел на кухне в окружении рваной бумаги. Он раскачивался взад-вперёд и кусал ручку, сочиняя жалобу за жалобой. Где-то за стенкой слышно было сопение матери.

Закрывшись у себя, Раян зарылся в грязное одеяло и пролежал в форме зародыша до самой ночи. Он так и не смог уснуть. Стоило закрыть глаза — и возникал образ изуродованного лица Марти.

Раян выбрался из постели и отправился в единственное место, где он мог почувствовать себя немного свободнее. Забравшись на крышу, он увидел сидящую на краю Сару. Наверное, он всегда сможет узнать её по чёрным волосам, которые вечно находились в промежуточном состоянии между укладкой и беспорядком.