Он заглянул в комнату матери и остановился. Она лежала всё так же на кушетке и смотрела на него слегка прикрытыми глазами. Ей было всего сорок лет, но она уже выглядела на все шестьдесят.

Раян подошёл к ней и заметил, что взгляд черных глаз нацелился на него. Значит, сердце ещё билось.

— Мам, я… — попытался сказать Раян.

— Твоего отца уволили, — произнесли её покрытые трещинами губы.

— То есть как… уволили? — в полном недоумении спросил Раян.

— Вот так. Уволили.

Она говорила всегда так спокойно, но при этом казалось, что вот-вот расплачется.

— Значит…

Раян хотел что-то сказать, но так и не смог выдавить слова. Иногда они были просто не нужны. Всё читалось в глазах.

— Дом снесут, — только и смог сказать он.

— Даже если так, то сейчас твой отец просто не может поверить, что может быть ещё хуже.

— Но когда он это поймёт, времени не останется.

— У него и так его не осталось.

Раян постоял возле кровати матери ровно столько, сколько потребовалось внутреннему демону на розжиг костра внутри его груди. Проведя рукой по спутанным волосам, он вышел из комнаты. Бесполезно пытаться спасти тех, кто и так считает себя утонувшим.

У себя он улёгся на кровать, предварительно выложив заработанные деньги в ящик стола. Поджав ноги к груди, Раян развернулся лицом к бетонной стене и стал разглядывать её трещины. Они походили на раны. Словно кто-то долго причинял боль этим стенам. Или они сами имеют свойство впитывать человеческие чувства. По крайней мере сейчас они хорошо отражают его состояние — боль.