— Иди ты, маньяк-террорист. — На него невозможно долго обижаться. Особенно когда у него появляются идеи. Дикие, но интересные. — Что за бомбы-то?

Вовка зарылся в свой баул и вытащил штук пятнадцать воздушных шариков и бутылку с водой.

— А теперь…

— Пирожков! — сказала наша классная руководительница Динара Кудайбергеновна. Она поехала с нами в качестве вожатого. Ничего себе тетка. Нормальная. Жить с ней можно.

— Пирожков! Смотри там у меня! Чтобы никаких ЧП! Вы, наверное, специально там с Утеповым сели на задние сиденья, чтобы что-нибудь сотворить в вашем духе? Я на вас всю дорогу смотреть буду. И чтобы в лагере нормально себя вели! Слышишь, Утепов?

— Да, да, Динара Кудайбергеновна…

— Чтобы я там за вас не краснела и лекарства не пила сердечные. Я хочу домой живой вернуться.

— Мы ничего такого не делаем, Динара Кудайбергеновна. Мы спокойно сидим, — попытался оправдаться Вовка.

— Знаю я вас. «Спокойно сидим».

Мы дождались, пока она отвернется опять для разговора с водителем, и стали наполнять первый шарик с водой. Потом, держа за горлышко, закрутили его и принялись выбирать жертву.

— Вон бабка идет, давай в нее, — предложил Адиль, который сидел слева от нас.

— Мы пожилых людей не трогаем, — сказал Вовка, — стариков надо уважать.

— Вон щегол с сумками, — шепнул я, взял шарик и бросил через открытое окно, у которого я сидел, прямо в пацана лет двенадцати. Шарик упал и разорвался рядом с ним.