И  от  тела  Валерия  Любушкина  отделились  от  его  мужских  голых  рук, призрачные  и  прозрачные  женские  руки  с  красивыми  утонченными  кистями  и  пальцами. Те  женские  руки  легли  на  плечи  полковника Корнилова. И  он  почувствовал  их. Ощутил  прикосновение. Хоть  они  и  были  руками  живого  призрака. Он  даже  ощутил  их  внутреннюю  невероятную  и  неземную  силу. Эта  мощь  прошла  сквозь  его  все  тело  и  пригвоздила  к  лодочному  металлическому  в  старом, потрескавшемся  от  времени  и  солнца  красном  германтине  сиденью  спасательной  железной  моторной  шлюпки.

  И  Айелет  его  поцеловала, прямо  в  губы  своими  алого  оттенка  полненькими  прозрачными  призрака  губами. 

— Прощайте, полковник —  произнесла  она  ему  ласково  как  живая  женщина, оторвавшись  от  губ  военного – Я  буду  помнить  вас  тоже, как  и  он.

— Прощай, Айелет – произнес  очарованный  женской  безукоризненной  красотой  девичьего  лица  Корнилов.

 – Прощай – произнес  дрожащим  он  ей  голосом – Уходите  быстрее. Я  придумаю, что  им  сказать. Бегите. Весь  мир  перед  вашими  ногами. Бегите.

   Лицо  Айелет  снова  исчезло. На  прощание, сверкнув  желтизной  своих  глаз  и  слилось  с лицом  Любушкина  Валерия  и  исчезли  женские  красивые  голые  руки, слившись  с  его  мужскими  руками. И  Валерий  стал  отходить  назад. К  краю  и  корме  железной  лодки. И  в  следующую  минуту  или  секунду  даже, он, встав  на  сам  край  борта  обеими  ногами  и  балансируя  на  том  краю,  произнес  еще  раз  Корнилову – Прощайте, полковник.