11

Поднимаясь в комнату, Альберт где-то в глубине души хотел увидеть побитого Ренарда с парочкой фингалов, может даже со сломанным носом. Но увиденное заставило его потерять дар речи.

Молодой дворянин лежал без сознания в луже собственной крови. Пальцы на руках были переломаны, ухо отрезано, а левый глаз выколот. С ног до головы его покрывали раны и ссадины. Кусок плоти на левом боку под рёбрами отсутствовал. А нос и правда оказался сломан.

Вид Ренарда безмолвно свидетельствовал – это была поразительная жестокость.

Тень улыбки ещё виднелась на лице Эйсона.

– Во имя всего святого! – схватился за голову алхимик. – Вы что натворили? Вы хоть иногда думаете головой? Знаете, что с нами будет за это?

– Для призыва нужна кровь жертвы, – спокойно проговорил Кайг.

– Что? О чём это ты? – Альберт непонимающе смотрел на здоровяка, а потом его глаза округлились. – Вы оба ума лишились?

– Плевать. Одним псом больше, одним меньше, – фыркнул Эйсон. – Одного щенка заменим на другого.

– Да, этого мерзавца стоило проучить, но ведь не так же! Подожди. Вы что кусок плоти от него отрезали?

– Ага. Мы играли в игру «Лакомый кусочек».

– Парни, вы перестарались…

– Видел бы ты как он молил о пощаде, так бы не говорил, – усмехнулся Эйсон. – Ладно, стоит поторопиться. Доставай свиток.

«Если такое он сделал с этим пареньком, то каким зверствам и мукам подверг Клауса Линдхольма?» – подумал Альберт.

– Ал, ау! Говорю свиток давай.

Алхимик мотнул головой.

– Да, да… сейчас. Я, кстати, нашёл вход в туннель, освободил его как смог. Повезёт если сможем спокойно по нему пройти.

– Повезёт, если вызванный дух сможет выиграть нам хоть немного времени. Знаешь кто сегодня начальник храмовой стражи?

Альберт, наконец откопав в торбе пергамент, медленно повернул голову.

– Да ну.

– Ну да.

– Тогда всё это зря, – продолжил Альберт после короткого молчания. – По слухам ещё ни одно чудовище, ни один маг не смог хотя бы оцарапать зачарованный доспех сэра Арсланга. Адская гончая покажется ему обычной дворнягой.

– Не попробуем – не узнаем, – сказал Кайг. – Но, если хочешь уйти – мы поймём.

– Пути назад нет, – медленно замотал головой Альберт.

Он раскрыл свиток, ещё раз внимательно прочёл его. Показал Эйсону символы, которые предстояло начертить вокруг жертвы её же кровью. А Кайг ходил по комнате и собирал свечи, чтобы потом поставить их в центре каждого сигила.

Эйсон использовал рану на боку Ренарда как чернильницу.

 Затем они сделали защитный круг, посыпав солью. А в центре начертили маслом мальвы символ.

Когда всё было готово, Альберт вложил цветок всё той же мальвы в рот Ренарду, встал в соляной круг к друзьям и начал читать заклинание. К счастью, автор свитка написал его на всеобщем, а не на каком-нибудь древнем, мало кому известном языке.

Заклинание следовало повторить тринадцать раз. И когда прозвучало последнее слово, в комнате наступила тишина. Наёмники ждали, молча стояли и смотрели, как Ренард вот-вот испустит последний вздох.

– Так и должно быть? – проворчал Эйсон.

В следующий миг погасли свечи и в комнате стало темно, как в склепе, а ещё холодно. Очень холодно.

Вдруг загорелась маленькая свеча, которая отчего-то оказалась рядом с Ренардом. Она освещала лишь его ноги, оставляя лицо в тени. Дворянин тихо стоял. В отличии от наёмников, его дыхание не вылетало белым паром. Он медленно зашагал.

– Защитный символ, соль… – заговорил Ренард не своим голосом. – Жалкое, глупое творение, что и существовать не должно. Вы хоть знаете кого призвали? Ваша глупость станет вашей погибелью.

Эйсон схватил меч в обе руки и встал перед застывшим Альбертом, направив острие клинка на неспешно приближающееся существо, что Ренардом уже не было.

– Имя мне – Сарамей, – продолжил демон. – Я один из идущих впереди смерти и возвещающий её. Думаете меня остановит соль?

Он уткнулся в острие меча, но не остановился. Клинок начал медленно входил в грудь Сарамея. Шаг за шагом. Демон остановился лишь когда коснулся телом гарды. В этот самый миг глаза Сарамея и Эйсона встретились.

Первый мерзко улыбнулся. Стоя на соляном круге, он потянулся к шее наёмника, но тут же замер. Рука демона дрогнула. Он сделал шаг назад.

– Они… Они смотрят. Смотрят на тебя, человек. Прямо сейчас. Их взор обращён на тебя. Это невозможно! Откуда в тебе частица Их силы?

– Хватит болтовни, дух, – Эйсон провёл кончиком пальца по лезвию. – Подчинись мне. Исполни мою волю!

Несколько капель крови упало на выпавший из рук Альберта свиток. Демон попятился. Когда клинок вышел из его тела, он медленно опустился на одно колено.

– Ваше слово для меня закон, повелитель, – сказал Сарамей.

– Иди в главный храм бога Оа и пошуми там как следует. Атакуй только тех, кто в доспехах.

Сарамей не поднимал взгляда, а только едва заметно кивнул. Затем его тело трансформировалось, превратилось в сгусток чёрной массы и вылетело в распахнувшееся окно.

– Что это, чёрт возьми, было? – воскликнул Альберт. – И что ещё за «Они»? О ком это он?

– Понятия не имею. Но расспрашивать мне как-то совсем не хотелось.

– Ты всё же был прав, Эйсон. Он пёс. Пёс божий, – с каменным лицом сказал Кайг, смотря в окно на самую высокую башню храма.

Раздался низкий удар колокола.

– Какого… – Альберт, не веря глазам, высунулся из окна.

На крыше квадратной башни сидел огромный, чёрный как смоль, пёс с длинными, неправильной формы глазами без зрачков, что тянулись от носа до ушей. Своим тощим хвостом он бил в колокол. А из его пасти, полной острых зубов, стекала слюна.

Следующие удары колокола тяжёлыми волнами расходились по улицам, нарушая тишину города. На церковном дворе началась кутерьма.

– Киркегрим! – крикнул кто-то из храмовой стражи.

Алые глаза Сарамея сузились. Видимо это его оскорбило. Он грузно спрыгнул в самый центр церковного двора. И тогда… тогда начались крики, вернее – предсмертные вопли.