-Что? – выдохнул Роджер. – Нет? То есть…

-Без «то есть»!..  Проклятые гонки! Они уничтожили мою девочку! Потому что, той Лилибет, той бронебойной красотки, от которой ты спятил, Торвел, больше нет! Ты понимаешь это? Ты хоть что-нибудь понимаешь?

Стюарт явно сорвался, Лилибет плакала, едва не ломая пальцы о перилла лестницы… И тут ее, точно, толкнуло, просто под зад пинка получила! Сорвавшись с места, она кинулась наверх, в свою комнату. Там стремглав понеслась в ванную комнату, молниеносно отмыла лицо, расчесала волосы. Так же, едва дыша, распахнула шкаф, швырнула на кровать несколько платьев – одно, второе – все к черту! Все не то! Он не должен понять, что она что-то слышала, что вообще знает о его приезде. Плюнув, Лилибет попросту напялила чистые джинсы, черную облегающую кофточку с белым ожерельным рисунком, поправила волосы перед зеркалом, стараясь не смотреть на свои шрамы и… услышала, как завелся на улице грузовичок и, тарахтя, выехал через ворота.

-Что?.. – ахнула она, и все внутри нее сжалось. – Но как же…

Лилибет бросилась вон из комнаты, через коридор в одну из комнат для гостей, окна которой выходили во двор замка. Схватившись за плотную гардину, собранную узлом толстой декоративной веревки с кистями, Лилибет глядела вслед удалявшемуся и снова пылившему по дороге грузовичку, увозившему ее последнюю надежду. Что Роджер сказал дяде? Почему уехал? Выходит… его и вправду не интересовала новая Лилибет, та, что пережила смерть, та, что перестала быть неуправляемой, задорной девчонкой, та, что отдала ему все и… ничего не получила взамен. Изуродованная, погасшая, опустошенная Лилибет, которая больше никого не могла очаровать, а тем более, спасти, Роджеру Торвелу не нужна. Да, он сделает для нее все, что сможет! Все, что смогут деньги, которые она выиграла для него… Но и только. Совесть свою успокоил, убедился, что они в порядке, и уехал…