Вдруг из-за дерева вышла лиса. Она ступала беззвучно и изящно. Рядом с ней шла, положив ей на шею руку, мама. Она, так же как и я не касалась земли и не отбрасывала тень. Но выглядела она очень материальной, даже более материальной, чем при жизни. Лиса шла, и под её лапами сгибались и ломались голубые васильки. Вдруг они с мамой остановились.

— Лиса! – позвала меня мама.

Я побежала к ним, но быстро поняла, что не могу к ним приблизиться. Как будто что-то отталкивало их с каждым моим шагом.

— Лиса, Лиса!

Она что, не видит, что я не могу к ней подойти?

— Лиса!

А может, она обращается к той лисе, которая стоит с ней рядом?

— Лиса!

Вообще, странный лес. Сначала всё было так шумно: ветер, птицы… А теперь всё затихло, только мамин голос звучал громко и гулко. И с каждым разом, когда она звала меня, её голос становился всё чётче, а другие звуки всё тише.

— Лиса! Лиса! Си-лиса! Ва-си-лиса! Василиса!

***

Я лежала на полу на лестнице.

— Василиса, Василиса!

Надо мной склонился испуганный Денис.

— Василиса! Очнулась, наконец. Прости, не смог в одиночку дотащить тебя до комнаты, только досюда.

— Спа-спасибо, — с трудом выговорила я.

Денис подставил палец к губам:

— Не надо.

— Я в порядке. Я уже пришла в себя. Что… Что лежит подо мной?

— Это плед Алексеевой. Из гостиной. Я подумал, что пол слишком холодный.

— Алексеева тебя убьёт.

— Наплевать.

Я с трудом улыбнулась.

— Василиса, ты как?