За окном стало темнеть, заскрипели сверчки. Геля лежала на полу в окружении пустых баллончиков. Девушка с наслаждением вдохнула запах свежей краски.

Где–то внизу стукнула входная дверь. Послышались голоса и шаги мамы, она поднималась по лестнице, направляясь в комнату Ангелины.

– Дорогая, – с улыбкой начала она, еще не дойдя до двери – прошу тебя, спустись вниз и вымой посуду… – в глазах мамы Гали застыл ужас –  Не объяснишь мне что это?

Только она вошла в комнату, в нос ей брызнул едкий запах невысохшей краски. Вся комната была исписана картинами, рисунками, словами. Глазами мамы Гали, в комнате царил полнейший хаос. Под потолком висела желтая люстра, в углу стоял ярко красный письменный стол, посреди которого красовалась большая розовая креветка. В центре комнаты, на новом линолеуме бросалось в глаза огромное оранжевое солнце, на котором лежала Геля в окружении баллончиков от краски.

–  Это? – Ангелина довольным взглядом оглядела комнату – Это новый ремонт!

Мама Галя оперлась рукой на косяк двери, и причитая, зашагала к лестнице.

Вела она себя тихо, спокойно и слегка снисходительно, что как ни странно означало неописуемый гнев. Именно потому, что ее состояние нельзя было описать никакими словами, она спокойно предупреждала о болезни, до которой ее доведет чей либо поступок, чаще всего это был либо инфаркт, либо сердечный приступ, либо белая горячка.