— Франция, 1800-1900 гг., — молниеносно ответил Ворон, — А что?
— Я мечтаю уже побывать там, — глаза Джейн засветились искрой радости и надежды на лучшее, — Ты не против?

— Я никогда не буду перечить тебе, — сказал Ворон, — Ты для меня самое святое на Земле, любовь всей моей жизни, моя муза и мой сон, мой воздух и моя жизнь, ты мое сердце, без которого я умру.

— Это так искренне, Ворон, — Джейн смутилась, — Ты самый лучший, спасибо за такие искренние слова. Я.. Я тебе не буду перечить.. Только как ты скажешь..

— И как мы будем делать? – Ворон улыбнулся.

— Я, как ты скажешь, — Джейн взяла юношу за руку и посмотрела в глаза молодому человеку.

Ворон смутился и отвел взгляд от королевы. Он хотел крикнуть от радости, от счастья. Хотел утереть нос Агнию, который сказал, что настоящей любви между Вороном и Джейн нет и быть не может!

— Кстати, Джейн, — вспомнил Ворон, — Тебе что-то говорили по поводу нашей встречи в парке?

— Какой встречи? — спросила Джейн, напрягая память, — Ах! У фонтана, когда нас матушка застукала!

— Да, — кивнул Ворон, а Джейн только рассмеялась.

— Так говорили или нет? Матушка пыталась тебе лекции читать?  — повторил свой вопрос Ворон.

— Да, семейка Дадли пристыдить пыталась, — улыбнулась Джейн, — Мол, ты замужем, как тебе не стыдно, не разделяешь ложе с Гилфордом.. Больно мне нужен тот пьяница-интриган.

— Я буду рядом, — Ворон знал, что времени очень мало. Сегодня был решающий день, решающий час всей операции. И Истукановы сделают все, что-бы операция не провалилась.