— Как протекает ваше лечение? – Герман внимательно смотрел на мужчину сорока восьми лет, почти лысого, с маленькими бегающими глазками и неестественно большими губами, казалось они занимали половину лица. Узкое лицо, миниатюрные глазки, малюсенький носик и огромный рот.

— Мне лучше, лучше, лучше, — мужчина раскачивался взад и вперёд. Иван Геннадьевич, который решил в этот раз присутствовать при интервью, неодобрительно посмотрел на пациента. И тот улыбнулся своему доктору, после чего сел ровно. Какая выдержка, ведь при его диагнозе сложно держать себя в руках. Навязчивые мысли иногда заставляют таких людей делать страшные вещи, так писали в одной статье, которую Герман читал вчера перед сном. Значит этот человек и правда на пол пути к устойчивой ремиссии.

— Скажите, Олег Евгеньевич…

-Да, да, да…Олег, Олег, Олег Евгеньевич – это я, я.

— Вы знаете с каким диагнозом вы сюда поступили?

-Да, да, у меня Френия.

— Френия?

— Шизо, шизо…шизофрения.

— Вам диагностировали шизофрению? – пациент кивнул. Герману было безумно интересно брать интервью у душевнобольного человека, новый опыт, но он осознавал всю ответственность и старался быть очень осторожным. Иван Геннадьевич, нужно отметить, не вмешивался и был идеальным декором в этой пустой комнате с белыми стенами, решётками на окнах и столом, ножки которого были припаяны к полу. Всё было бы хорошо, если доктор не издавал этих раздражающих звуков, он слегка похлопывал себя по колену ладонью, ритм получался интересный, Герман уже где-то его слышал, он сбивал с толку и мешал погрузиться в разговор. Шлепки были тихие, любой другой человек проигнорировал бы их, но журналист не мог, где же он слышал это – раз, два, шлёп, шлёп, раз, два, шлёп, шлёп.