Абрахам взглянул на Форна с тем же сухим спокойствием:

–Вижу. Ей шесть лет. Её звали Маришка.

            Конечно, его магия, такая враждебная, была полезна для церкви, и конечно, он же видел всю нехитрую биографию девочки, но ни капли сожаления в нём не было. Словно отживший материал бросили у его ног, а он решал – в кладовку его деть или выбросить.

            Форн не выдержал. Выругался. Церковникам не положено, но церковникам, знаете ли, и не положено хранить такое каменное сердце, как у Абрахама. Где же истина сочувствия и милосердие? Где непреложная любовь к ближнему?

–Этого на допрос, – Абрахам кивнул в сторону бледного не меньше Маришки управителя.

–Я ничего не…– попытался возразить управитель, но осёкся. Спорь или не спорь, а всё равно допросят, лучше уже сотрудничать. Тем более он, управитель, делал что мог. Он предупреждал церковников об активности в лесу, он велел не ходить туда по одному жителям и беречь детей. Ан нет, ответ прежде будут требовать с него.

–Девчонку на телегу, – продолжил Абрахам. Форн даже немного посветлел лицом – ему пришло в голову, что у Абрахама проснулось сочувствие.

–Похороним? – с надеждой спросил Форн. – Я думаю, даже я мог бы прочитать молитвы над её телом и…

–Нет, повезём в деревню, – возразил Абрахам и Форна замутило. – Покажем, что бывает с теми, кто якшается с нечистью.

–Ей шесть лет, бога ради! – возмутился Форн. – Абрахам! Очнись! Думаешь, она…