Новую жизнь на пролетном пути.

Встретят, как в старь, тем низложенным стоном,

Вечным надрывом в груди.

Сентябрь 1988

Часы

Из детской слышаться идут тик-так часы,

Тик-так – глаза уже давно уснули.

Сердечный стук – кого, кого зову я?

Раскрыты двери, комнаты пусты.

И ночь хранит медлительный свой бег,

Следов оконных ночь дождем размоет.

Нам никуда за ним идти не стоит,

Здесь остается счастье прошлых лет.

Сквозь муть окна в дождливом решете,

Считает сердца шаг – шаги до смерти.

И где-то там одна на белом свете

Горит и гаснет лампа в темноте.

1988

Post factum

И может там, за гробовой доской

Зубам сцепиться.

За то, что стих, цеплялся, как чумной,

За эти лица.

За то, что простояли много лет,

Как те эстампы.

За то, что гас и гас реченный свет

Настольной лампы.

За то, что здесь, в покое, на словах

Мной правит сердце, а направит страх.

1988

* * *

Не тревожься, я снова прощу,

Нам не надо чужих откровений.

Мы теряемся жизни в мгновеньях –

Будь спокойна, я их отыщу.

Путь грядущего жалок и тускл,

Детям незачем каяться в чувствах,

Подожди у окна, я вернусь,

Пусть тебе будет чуточку грустно.

Мы расстанемся – в наших глазах

Не замрет даже мысли проститься,

И, сверкнув, заблудится слеза

В твоих черных и длинных ресницах.

И за долгой разлукой придет

Долгожданная встреча двух льдинок.

Не предскажет никто наперед

Жарких взглядов и чувств поединок.

Ничего не спросив у судьбы,

За серьезным о снах разговором,

Так легко удивляемся мы