Как и время,
Прозой бледных картин,
За стеклом, на Остоженке,
Чёрно-белых, в пыли, фотографии.
Я родился в то время,
Когда тишина и обрюзглость алей
За осенней листвой
Провожали
Мое поколенье.
В позднем вагоне метро.
Много книг – ведь и память устанет,
Как устали глаза
От внеклассного чтенья.
Я иду по Тверской,
Полон искренних домыслов,
Напевая не слышно сакральные гимны
Из коллекции шестидесятых.
Мир рожден, где читают Горация
По стук колес.
Я не строг в рассуждениях
О семейности счастья
За общим столом,
Где чужая эпоха,
И слишком белая скатерть –
Аскетизм безсознательно проще,
Чем античная проза.
Моя древность не учит латынь
Детской тяжестью школьных тетрадей,
Невоздержанным завываньем
Театральных афиш
Невоздержанных улиц.
И когда просыпаюсь,
И солнечный луч,
Не читая мне проповедей,
Сквозь пыльную штору…
Мне не хватит чернил,
Старомодных оград
В вечной любви
К предисловью.
Июнь 1988
Мир
Мир – всеобъемлюще случай,
От шага к шагу,
До недосказанности,
До безысходности, –
Ветром обвеянная пустошь,
Грудью невыплаканных всерьез
Мечтаний и грез –
Нам вековечно служит.
Велением сердца
Мир сущий – мгновенье,
Мир сущий – не души –
Плеяды сложений –
Мир видящий сны,
Мир полон надежды,
От сердца к сердцу,
От взгляда к взгляду
Неразделенных,
Неразомкнутых уст,
Изгнанием тщетных раздумий
Спасительно пуст.
Мир – унизительный случай,
Дольше времени,
Проще судеб,
Названных поименно –
Большего ведь не будет.
Дольшего не до скарба
