Мэри невольно ахнула, просто от неожиданности, но Ричмонда, казалось, это все никак не смутило – он раскидал рисунки еще больше и вытащил один из них. Сунул ей в руки.

-Вот, глядите! И объясните мне уже, наконец, что ЭТО значит!!.. Да, все эти ваши художества, — он махнул рукой на раскиданные акварели, — поразили меня! Но это… этого я точно не могу понять и объяснить никакими подсказками Брэндона или Джима. Никаким интернетом, черт вас возьми!

Ричард ткнул пальцем по рисунку, который сунул Мэри с каким-то странным и очень громким звуком.

-ОТКУДА ВЫ ЭТО УЗНАЛИ??? Говорите же!!!

На мгновение Мэри показалось, что он ударит ее сейчас, но она из последних сил удержала себя в руках и посмотрела на свой рисунок. На тот натюрморт из нарезанных апельсинов, печенья, цветов и бокалов с вином на столе, где фоном служило окно, в которое втекала едва занимавшаяся заря очень раннего утра. Парча гардин, пухлый валик дивана и маленькая, нежная ладошка, накрытая другой, мужской рукой…Натюрморт, так смутивший Кайла, дышавший запахом увядавших цветов, сочившегося с давно нарезанных апельсинов сока, ванили печенья и… самой неистовой, самой искренней, нежной и сладостной страстью…

Она молчала, глядя на рисунок, понимая, что ее «не знаю» только занесет над ней топор гнева Ричмонда Толларка, когда он вдруг заговорил сам:

-Вы сказали, что вам снились сны… Но это, Мэри, это – МОЙ СОН! Мой самый щемящий, самый нестерпимый в своем неуемном желании исполнения сон! Ни до, ни после я ничего подобного не видел… Никогда… Ибо в нем была она… Ли… Я желал ее больше всего на свете, чувствуя себя при этом полным идиотом, ибо тогда она любила Эдди. Любила до слез! А я молчал. Мечтал, жаждал и ждал…Увидел этот сон и много дней потом помнил его. Сон, не дававший мне покоя, раздражавший даже, потому что, вокруг меня было столько девчонок!.. Господи Боже, любая…любая из них, Мэри, готова была упасть в мои объятия и утолить все мои желания!.. Но… я хотел только ее… Только ее, Мэри!! И я позабыл об этом сне, когда она стала моей. Так я был счастлив!.. Не бывает… — Мэри увидела блеск в его глазах и сжалась вся. — Не бывает большего счастья!! Так я думал, сжимая ее в объятиях, вдыхая ее запах, целуя ее глаза, глядевшие на меня, как никто не смотрел больше никогда в моей жизни…Но оказалось, что бывает. Когда на свет появился Кайл, я испугался на мгновение, что мое сердце не выдержит этого, а он… он лежал в моих руках, такой маленький, теплый и глядел на меня…И Ли…она тоже смотрела в мое лицо – смущенная своим уставшим после больницы видом, а еще… наверное, растерянная – как я отнесусь к тому, что в нашу жизнь, привычно переполненную репетициями, концертами, записями, пьянками, в конце концов, ворвется детский плач, куча пеленок, детские болячки с беготней по врачам, усталость и беспокойство, а за всем этим ссоры, попытки разорваться между делами, творчеством и семьей?..