— А что – брут сириусов? – Крэйван ухватился за край одежды лигерийца и, вложив Каратигу, вытер обагрённое лезвие.

— Он, ведь, жив? – проговорил лигериец. – А вам было приказано его убить!

— Я его и убил, — тихо сказал Крэйван. – Лезвие Каратиги проткнуло его, совсем, как этого бедолагу! – Крэйван указал на наёмника, тело которого лежало на деревянном настиле. Никто из наёмников или воинов лигерийца не осмелились даже подойти к телу.

— Но, брут жив! – почему-то не выдержал лигериец, позволив себе выплеснуть гнев. – Почему?

— Мне тоже хотелось бы это знать.

Крэйван отпихнул лигерийца, тот зашатался, но на ногах устоял.

— Для того чтобы воевать, нужны люди, — сказал Крэйван. – Мне нужно время.

— Времени почти нет, — ответил лигериец, — надо нанести удар, пока Побережье разрозненное! Нам их не одолеть, если народы объединятся…

— Они не объединятся, — оборвал его Крэйван. – И, знаете, почему? Потому, что брут, если он не глуп, понимает, что предатель – тот, кто уничтожает народы Побережья, – один из них. И они не станут обращаться к кому-либо за помощью, чтобы не получить удар в спину. И пока вы прикрываетесь Палладом, вам никто не угрожает. Ну, или почти никто, — зло усмехнулся Крэйван.

Он развернулся, подал знак Одиллису и Доку, и пошёл к выходу.

— И скажите своему бруту, или кто там у вас, — Крэйван развернулся к лигерийцу, — что альфинцы будут разбиты, но, когда я буду готов к битве. И если у вас есть сомнения, то можете обойтись в этот раз без меня, благо, желающие есть занять моё место!