Дождь громко затарабанил по зонту, когда Гатушта раскрыл его над Мэри – оба только что вышли из офиса. Прямо перед ними, на пешеходном переходе, на угнанной машине, при невыясненных обстоятельствах, чей-то блудный сын наехал на прохожего. Молодой человек в сумеречном полусвете, с мокрыми волосами, от случившегося был явно не в себе: сокрушаясь в свете фар, он метался из стороны в сторону, а рядом на зелёном городском газоне от боли корчился старик, у которого от наезда была раздроблена нога, и которому собирались оказать первую помощь:

— Лет вам сколько?

— Восемьдесят четыре… ах! как же он меня зацепил! Как же я теперь? – В сдержанности, боль выдавала остатки усилий; у старика на виске была кровь.

— Что произошло? Вы переходили на красный… вы переходили на зелёный? Посмотрите на свет – зрачки расширены. – Зеваки обступали. Останавливались даже те, кто привык к осуждающим взглядам. Несмотря на дикую боль, старик стремился разрядить обстановку: показывал жестами, чтобы все уходили.

Проливной дождь бушевал навязчивым желанием поскорее избавиться от неприятности. В сумерках, безумствующий виновник в свете фар в очередной раз замелькал. На двадцатичетырёхлетнего преступника, угнавшего машину, дорожное происшествие, которое он сам же и совершил, давило со страшной силой. На проезжей части он – то появлялся, то исчезал. В создавшейся суматохе участники движения подавали звуковые сигналы, и нечестивцу захотелось вдруг всё исправить – он ступил на проезжую часть и завопил:

— Я вызвал, я её вызвал! – Аварийный свет жёлтых фонарей положения дел не спасал. Из темноты столп ливня разрезали чьи-то брызги. Седан в лобовую налетел на бедолагу, приподняв краем капота и отбросив так, что отлетел блудный сын прямо к ногам Гатушты. С газона привстал старик, но тут же опустился. Невероятно, как судьба наказывает; хотя, уверен, что все уже давно простили своих обидчиков, по крайней мере, до сегодняшней ситуации. Мэри уткнулась Эрику в плечо, чтобы не смотреть на происходящее. Молодой человек, в грязной луже, глотая воздух, шевелил губами и получал по лицу дождём: «Я вызвал, я её вызвал…» – услышал Гатушта, когда склонился, держа над ним зонт.