На улице Сантарено, неподалёку от агентства находился ювелирный салон. Гатушта стоял у синего стекла витрины, не отнимая взора от роскошного колье с увесистым сапфировым сердечком. Первый ход он уже сделал, когда взалкал чужой жены, теперь же собирался сделать второй – завладеть фантомом своей клиентки, перекинув его на драгоценную ему Юдифь.   

Когда Гатушта добрался до агентства, Мэри уже ждала его там: на этот раз на ней была бежевая шляпка, а через руку свисал тёмно-синий ридикюль.

— Ох, прошу прощения, – засуетился Эрик, стряхивая зонт в дверях. Он понял, что допустил оплошность, когда увидел свою клиентку раньше него. — Мне жаль о произошедшем вчера на ваших глазах, Мэри. Как вы?

— До сих пор не укладывается в голове, как такое могло произойти. Я, право, не знаю, как реагировать. Мне показалось, что бедняга кого-то звал.

Гатушта предложил даме располагаться, прибрав её плащ. Они уселись на тот же диванчик. Тут же, придвинув пепельницу, – хотя в этот раз Мэри не закурила, – Эрик, не теряя самообладания, нацепил маску скорби и решительно поставил клиентку в известность, что не рекомендует ей передавать фантом её родственнице:

— Обязан вас предупредить, Мэри…

— Разве я что-то напутала? – взглянула она в его глубокие глаза.

— О, нет, с подписанными документами всё в порядке. Просто, возникло обстоятельство, о котором я…, впрочем, вы видели всё сами. – Гатушта отстранился, уставившись в пустоту, прокручивая произошедшее намедни.

— Вы хотите сказать, – решила уточнить Мэри, – что с моей сестрой произойдёт подобное, если она получит мою мечту?

— Видите ли, дорогая моя, – попытался выглядеть драматично Гатушта, – любое дело требует порядка. У кого-то из тех двоих, о которых я вам рассказывал… ну, помните, о двух лаборантах, которые решили обменяться фантомами? Я забыл вам сказать, что у одного из них сбылась мечта, о которой мечтали другие; он поэтому вынужден был странствовать и быть осторожным в своих мыслях. – Гатушта вынул платок. Откинувшись, – утёр испарину. — Наша Вселенная – это оригинал. Наше желание – это копия её части. Для того, чтобы наше желание стало оригинальным, оно должно осуществиться. Тогда параметры оригинала совпадут с параметрами Вселенной. Такого близкого сочетания можно достигнуть через очень конкретную физическую величину – через человека, Мэри. В данном случае, ваша сестра не подходит под это определение. – Гатушта налил воды, забыв предложить клиентке. — Это не просто человек, а личность, – выпил он махом и аккуратно поставил стакан. — Именно личность участвует в тонкой подстройке к параметрам. Вы всё видели сами… Я знал этого блудного сына… Это и был тот самый лаборант.

— Простите, я не понимаю, причём здесь моя сестра?

— О, Мэри, – навалился своими пухлыми пальцами на стол Гатушта, словно играя партию на фортепиано, – она-то как раз и причём, – начал смахивать он соринки. — Знаете ли, что в отличие от нас, птицы не меняют вид природы? – Эрик снова налил в стакан воды. Правда, в этот раз он сделал жест в сторону Мэри. — Корректировки в природу вносит сам человек… Перекинуть фантом можно в парке, кормя уток, где сила влияния на сферу не так значительна.

Мэри смотрела на него вполне понимающим взглядом; Гатушта пытался сохранить чью-то судьбу и хотел предложить перекинуть фантом втихаря на третье лицо.

— По вашему убеждению, моя сестра не заслуживает мечту о наследстве? – решила спросить его Мэри.

— Она заслуживает большего, чем просто стать ферзём, которого срубили. — Гатушта смотрел на Мэри и, казалось, вот-вот растрогается. — Судите сами, – откинулся он вновь, заложив руки за голову, – если бы мы перекинули фантом на кого-то ещё, то освободили бы от злой участи прежде всего вашу сестру. Кстати, знаете, кого вызвал бедняга перед смертью? Он вызвал карму.

— Правда? Мне показалось, что он вызвал скорую помощь, – ответила Мэри.

— Да нет же, карму, карму, – многозначительно скривил лицо Эрик, не меняя позы.

На улице Гатушта почувствовал запах свежести от волос Мэри. Оба покинули офис примерно в то же время, что и вчера; дождь перестал лить, хотя тучи не собирались расходиться.

— Судьба в наших руках, Мэри, – пожал он руку клиентке, взглянув на её открывшийся ридикюль, в котором, среди прочего, Эрик заметил бледно-розовую пудреницу.

Когда он прошёлся в обратную сторону, вниз по улице, то вновь уставился на колье; на этот раз витрина была разбита: кто-то успел кинуть камень в неё, словно сделав за Гатушту очередной ход.