Внутри словно что-то оборвалось, пропал дар речи. Но через секунду это оцепенение прошло, я поставил кружку на пол, обнял брата и посадил его на колени.

— Я обещал тебе, что мы выберемся из бункера? Мы выбрались. Я обещал тебе, что мы спасёмся из плена? Мы спаслись. Я обещал тебе, что мы вновь встретимся с родителями? Я своё слово сдержу!

По лицу брата пробежала слеза, он обнял меня ещё сильнее, тихо всхлипывая за спиной. Так мы просидели несколько секунд. После чего он встал и вновь подал мне кружку.

— Пей.

Горячий чай побежал по горлу, наделяя теплом весь организм.

— Саш, не хочу, конечно, пугать, но мы прибыли на нужную станцию. – сказал Даник, смотря на меня через пламя.

— Так это же хорошо! – ответил я радостно, но уже понимая, к чему ведёт друг.

— Наш следующий путь будет пролегать через поверхность. – сказал он. – Лишь так мы сможем добраться до Центрального бункера.

— Значит, будем готовиться к подъёму!

Вновь подняться туда, откуда так хотел убраться. Очень странно, что к Центральному бункеру нет других подходов, которые бы лежали не через поверхность. Может, они и есть, но нам явно о них ничего не известно. Даже самый осведомлённый в этом плане Данил не знал другого пути, кроме как через поверхность.

И снова в резиновом костюме, нашпигованном свинцовыми пластинами, я вступаю на первую ступень длинного эскалатора, ведущего к поверхности.  В голове не укладывается: я вновь вступаю на ступеньку огромной лестницы, ведущей в ад. Но парадоксальность ситуации в том, что ад расположен там, наверху, а здесь внизу – рай, если его можно так назвать. Впервые встречаю ситуацию, когда под землей чувствуется комфортнее и безопаснее, чем под открытым небом.