Эрик покосился в сторону двери — в приёмной тихо — и понизил голос:

— Кажется, вы не очень высокого мнения о штабных офицерах, — он улыбнулся, словно извиняясь.

— Ну… — я поднял брови, — может, я любил бы их больше, если бы не приходилось вот так сидеть и ждать.

Он задрал голову на часы, висящие на стене позади, — восемь.

— Повторяю: вы можете идти.

— А вы?

Я философски пожал плечами.

— Он вообще точно придёт?

— Может, и нет. Была такая книга — там два мужика ждали третьего, день за днём, и суть была в самом ожидании. Вот курьеры из штаба тоже любят так делать. Видимо, учат нас постигать дзэн или что-то подобное.

— А почему он не может прийти к вам в комнату? Какая ему разница.

— Ну нет, — протянул я обиженно. — Это ж армия. Порядок! Субординация! Дисциплина! А если курьеры начнут документы носить в личные комнаты — это бардак уже какой-то. Вот представьте: стучит он ко мне, а я выхожу такой — заспанный, в трусах — и в ведомости расписываюсь. А потом если мне нужна подпись генерала, пойду к нему в комнату, он тоже выходит — в трусах и с личной печатью — ну, допустим, он спит с ней. А если вдруг потребность в срочном совещании? Все придут кто в чём — в пижамах, с плюшевыми медведями в обнимку, с какой-нибудь этой… — я обрисовываю пальцем свою физиономию, — маской на лице… Эдак нас никто бояться не будет.

Эрик нахмурился.

— По-моему, это, наоборот, было бы пугающее зрелище.