Война войной, а обед по расписанию. Жаль только, что заканчивается он так же стремительно, как и начинается. Казалось бы, только что стояла очередь к микроволновке и чайнику, и вот уже, накинув спецовку, мы разбредаемся по цеху. Но и за обед можно успеть многое: перетереть за политику, потравить байки, обсудить охоту и рыбалку, «забить козла». Ну, и про баб, конечно, поговорим! Потому что все члены нашей бригады – взрослые, гетеросексуальные мужики, все в сединах и детях, а иные и не по разу женатые.
Но для начала, нужно повыдёргивать людей из телефонов. Залезут в них с руками и ногами, и хрен ты их чем от туда вытащишь. И если раньше этим болела в основном молодёжь, то теперь и старичков на поединок не дозовёшься. Лет пятнадцать назад достаточно было вытряхнуть на стол домино, чтобы вокруг этого стола не было свободного места, а теперь нужна «глушилка» сотовой связи, чтобы просто отвлечь людей от экранов. Но поскольку «глушилок» у нас с напарником нет, мы достаём колоду игральных карт и начинаем вешать друг другу «погоны».
Задача проста: играя в «дурака», предпоследним заходом ты вынуждаешь противника принять карты, а последним, со словами «это тебе на погоны», отдаёшь ему пару одинакового достоинства, у тебя же на руках карт не остаётся. Особым шиком считается повесить полный комплект карт в порядке возрастания, вплоть до тузов. Ну, и высшая степень мастерства — это влупить Каракату (она же чёрная женщина). То есть, после того как противник получит на погоны тузов, в следующею раздачу, вместо погон, бросить на стол пиковую даму. При этом нужно до безобразия ехидно скалиться и потирать руки.
Карта шла. У меня на погонах лежали только шестёрки, а Серёга уже получил восьмёрок. Собирая карты со стола, а это обязанность проигравшего, он всё повторял: «Хорош щериться, сейчас я тебе всё верну». Потом отнял у меня банку с грибами, наколол, глядящий на него груздь, съел и, со словами «Жизнь говно, в конце смерть», принялся мешать колоду.
— Отчасти я с тобой согласен, Серый, но ещё жизнь — непредсказуемая и местами, сука, весёлая! Взять, к примеру, грибы. — я подтянул к себе банку. – Будет сезон урожайным или нет — не угадаешь. А насобираешь – радуешься. Вообще, в нашей-то полосе, и пять вёдер за сезон уже достижение. Осени в основном сухие. К тому же, если бы не забота Союза в отношении лесного хозяйства, то занесло бы наш городок песком и пылью, до самых крыш. Здесь и нас бы не было, не то что грибов. А так, насадили вокруг сосен, вдоль всех линий розы ветров, да разрывов наделали меж посадок, чтобы пожарами не пожрало.
— Ходи давай, философ! – Серёга закончил сдавать кары и, хмурясь, смотрел в свои. – У Дона полно леса, езжай и собирай грибы, какие хочешь, только осени дождись, а сейчас – ходи!
— Не торопи. У меня компьютер старенький, ламповый. Ещё советский. Его прогреть нужно.
— У меня уже восьмёрки висят. Куда ещё прогревать?! Перегорит что-нибудь, запчастей хрен найдёшь! Ходи.
Я проиграл, хотя и ушёл от семёрок. Серёга был в ярости:
— Ты чего с утра нажрался, гад?
— Так грибов. Которые я, кстати, в соснах насобирал. Да, есть и Дон, и Медведица, Иловля с Бузулуком. И сколько там того леса? В основном-то – степь, да степь кругом. Но знаешь, что я тебе скажу? Куда бы я ни поехал за грибами, каким бы ни был сезон, чего бы я ни насобирал, приезжая в лес, я всегда вспоминаю одну и ту же историю уже много лет сподряд и ещё столько же вспоминать буду.
Слышали про браки заключённые на небесах? Так вот, я хорошо знаю пару, брак которой регистрировал сам Сатана. В тёмных глубинах ада, в самой жуткой пещере, где висят, в золочёных рамах, портреты Горбачёва и Ельцина, там он обвенчал свою троюродную внучку – Иру, с двоюродным племянником Вельзевула – Митей. Иначе как объяснить, что эти двое нашли друг друга?
В тот раз, на вахту, Митя уезжал ещё по холодам, а возвращался уже по теплу и был крайне не по сезону одет. Поэтому не задолго до приезда, он позвонил Ире, назвал точную дату прибытия, и попросил её приготовить ветровку, в которой не будет обливаться по́том. В назначенный день и час, Митя вошёл в квартиру, но увидел не совсем то, что ожидал. Даже – совсем не то, что ожидал. Нет, была и жена в халатике, и стол накрыт, и даже коньяк на столе стоял. Вот только объём коньяка подсказывал, что в ожидании Мити, Ира знатно так к нему приложилась. Ну и то, что её заметно покачивало, опять же намекало.
Да, и вместо объятий и жарких поцелуев, в лицо Мити полетели проклятья, оскорбления, а потом и тряпка, которую Ира нервно вертела в руках. Митя утверждает, что самое приличное из того, что сказала ему тогда супруга, было слово — кобель. А вообще набор был стандартный: «лучшие годы жизни», «мама говорила», «как тебя земля носит» и прочая, прочая, прочая. Митя, мягко говоря, недоумевал от происходящего и вертел в руках ту самую тряпку, прилетевшую ему в лицо, а потом развернул и… это были женские трусики.
— Что это? – спросил он.
— Это я должна спрашивать: «Что это?»! – прорычала Ира выпуская когти. – И что это «Что это?» делало у тебя в кармане?!
Митя изо всех сил старался вспомнить, когда и почему у него в кармане могли появиться женские трусики, и получалось, что такого вообще не могло быть, в принципе. Он сменил все цвета радуги на лице (так говорит Ира) и когда дошёл до фиолетового, понял, что ему невыносимо жарко. Митя снял тёплую куртку, потянулся к вешалке и тут увидел ветровку, которая разбудила в нём воспоминания о прошлой осени. А прошлой осенью они спонтанно выехали за грибами.
Тот день семья, как украла. Был выходной, было тепло и солнечно, ни намёка на дождик и они решили съездить по грибы. Собрали детей, прихватили с собой тёщу и рванули. Добравшись до места, они разделились. Тёщу с детьми высадили с одной стороны лесополосы, а сами переехали на другую, договорившись встретиться посередине. Но, оставшись наедине, супруги вдруг поняли, что другой такой случай, когда дети не путаются под ногами, может представиться очень не скоро и, не сговариваясь, полезли на заднее сидение. Ну, вы понимаете – страсть охватила внезапно. Не учли они одного, что двум мелким пацанам–погодкам, собирать грибы также интересно, как их родителям пускать бумажные кораблики в ванной.
Мальчишки, наломав себе палок и орудуя ими как мечами, принялись уничтожать поголовье мухоморов, забыв что-то там собирать в корзинку. Поэтому, уже минут через пятнадцать, проредив всю лесополосу от красных шляпок, были в пределах видимости, точнее слышимости, от родителей. Заслышав юные, смешные голоса, мама с папой кинулись скрывать следы преступления: Ира на голый зад натянула треники, а Митя убрал во внутренний карман её трусики. Потом был сбор грибов, возвращение домой, приготовление ужина, сказки на ночь и про трусики как-то никто и не вспомнил. А на утро зарядил дождь, температура упала почти до нуля и ветровка заехала до весны в нишу. И вот, глядя на неё, Митя, вдруг понял, чьи трусики он держит в руках и что, собственно говоря, произошло.
Как только Митя позвонил, Ира начала готовиться к встрече. А готовилась Ира всегда по одному сценарию: детей к бабке, стол из восьми блюд, холодный коньяк, самое эротичное бельё (можно халат на голое тело), кота на балкон был прецедент. Когда всё уже было готово, она вспомнила про Митину ветровку, достала её из ниши и решила постирать. А что делает перед стиркой женщина, живущая в семье из четырёх человек, и в которой она единственная кто писает сидя? Правильно, она проверяет карманы. А что делает любая женщина, когда находит в кармане мужа женские трусики? Правильно, она подозревает!
Ира подозревала. Ира обвинила. Ира решила мстить. В гневе она вернулась на кухню и мстить начала с коньяка, который дожидался Митю. Намахнув полстакана, Ира крутила в руках улику, представляя себе Митиного подельника и место преступления. А вдруг оно, место преступления, прямо за стеной, в соседней комнате? А вдруг он, подельник, улыбчивая разведёнка с пятого этажа? Уж больно она улыбчивая! И слишком она разведёнка! Добавив ещё полстакана мести, Ира придумала куда она затолкает Мите найденные трусы и решила действовать. Но, для начала, нужно было переодеться, Митя не заслуживал самого эротичного белья. Копаясь в комоде, в поисках чего-нибудь попроще, Ира поглядывала на улику и потихоньку ловила себя на мысли, что улике этой самое место в её комоде. Не, ну а что? Вполне практичные и удобные трусы, милый узор, приятная цветовая гамма, на повседневку – самое то. Борясь с брезгливостью, она положила трусики в комод и, о чудо, вспомнила, как они оказались в кармане мужа. Вернувшись на кухню, Ира, уже на радостях, пригубила ещё пол стакана коньяка, вот тогда в ней и проснулись сатанинские гены. Хотя, мне кажется, они никогда и не дремали.
— Ах, ты простипома, – прошипел Митя глядя Ире в глаза. – это что, по-твоему шутки?
— Да какие уж тут шутки! – с вызовом произнесла Ира. – Ты хоть представляешь, что я почувствовала найдя их? Потом-то я вспомнила, что это мои трусы, но остановиться уже не могла.
— К чёрту твои трусы! Ты ж почти весь мой коньяк откушать изволила. – Митя принялся рвать волосы на голове.
— Признаюсь тебе как на духу, я весь день была плохой девочкой. Вон и ветровку твою так и не постирала. Меня обязательно нужно наказать, прямо сейчас! — и потащила Митю в спальню.
Митя утверждает, что наказывал её всю ночь. Хотя чего уж там удивительного? После вахты, удивительно, что он ещё и утро не зацепил.
Когда бригада закончила ржать и высказываться, кто и как поступил бы на Митином месте. Серёга хлопнул ладонью по столу:
— Хорош зубы заговаривать, Пушкин. Сдавай, отыграться не успею.
— Хорошо, хорошо. Сдаю. – я принялся метать карты.
— А почему Митя внук Сатаны? – спросил Витёк?
— Во первых, он двоюродный племянник Вельзевула. А во вторых, я ж не закончил.
— Только попробуй! – Серёга аж привстал.
— Хочу продолжения. – сказал бугор, и закинул ногу на ногу.
— Альбертыч, и ты туда же! Пусть он вам в ду́ше расскажет продолжение.
— У нас душевые разные. Забыл?
Сергей бросил карты на стол и смотрел на меня как на врага народа:
— Вот ты балабол-затейник! Ну, давай, продолжай.
— Да там, собственно, осталось – фигня.
Ира естественно уснула первой, а Мите не давал спать адреналин, голод и скребущийся на балконе кот. Поев и допив коньяк, он убрал со стола, впустил кота и пошёл в спальню. Найдя предмет раздора, он свернул и засунул его в клатч – это такое женское портмоне, в котором помешается с десяток мужских. Благо сейчас женские трусики с лёгкость можно засунуть и в напёрсток. На другой день супруги пошли по магазинам, прежде чем забрать детей от мамы. На кассе, когда Ира полезла за карточкой в клатч, а достала из него трусы, Митя расстроено вскрикнул:
— Опять?! Да сколько можно, в конце-то концов? Разбирайся в этот раз сама! – бросил на кассе корзинку и обратился уже к кассиру – Я бы на вашем месте проверил её карманы.
— Дима ты охренел?! — Ира пыталась прожечь в нём дыру. И прожгла бы, но Митя, всем видом показывая, как он расстроен, быстро пошёл к выходу. А Ире преградил путь охранник. Минут через десять и она вышла из магазина, с пустыми руками. Сев в машину она скрестила руки на груди и, не глядя, на Митю сказала:
— Дима, ты дебил. В этот магазин нам теперь путь заказан. Хорошо, что хоть трусы смогла отбить.
— Ну что, Витёк, веришь что Митя двоюродный племянник Вельзевула?
— Я согласен с Ирой — он дебил. Да и она, не далеко от него ушла.
— К чёрту Митю. К чёрту Иру! Мы играть сегодня будем? – Серёга был зол не на шутку.
— Погоди, — встрял Глеб, обращаясь ко мне. — нравятся истории как люди нашли друг друга? Не слышал, как мой братан со своей женой познакомился? Так я расскажу.
И он рассказал, но это уже совсем другая история.
