Дядю после всей это ситуации сдуло, как ветром. Урод конченный — это его вина! Вот сейчас, как и всю жизни он внушает мне бред, который рушит мою жизнь.

Здесь не было Ромы и других друзей, чтобы вытащить меня из этого состояния, поэтому я остановилась только когда увидела, что бабуля плачет, а дедуля качает головой, глядя на меня, заблёвывающую весь двор, падающую и отрубаущуюся на улице.

Но как только я начинала трезветь, осознание накрывало меня. Мне хотелось прекратить это. Мне очень хотелось опять надраться или нанюхаться. Боль была невыносима.

Боль от осознания, что мне больше никогда не увидеть ее, не обнять и не поцеловать. Осознание того, что она не вернется в нашу квартиру. Не будет никакой собачки, поездки к морю летом, фотосессии. Не будет больше никаких планов. Окончательный и бесповоротный разрыв. И теперь кто-то другой будет обнимать и любить мою девушку. Ревность выжигала меня изнутри. Мне нужно было уехать из этого города. Поэтому, как только алкоголь выветрился, собрала чемодан, попрощалась и уехала. Я гнала как сумасшедшая. Как будто меня там кто-то ждал, но ожидала меня только пустая холодная квартира. Ее вещей не было. Со временем я узнала, что вещи ее забрал Рома, пока меня не было. Она не хотела здесь появляться.

Все что у меня было от нее — это телефон, который был подарком и ее запах на подушке. Поэтому мне осталось только обнять подушку, завалилась на кровать и жалеть себя. Я уснула и проснулась только утром. Легче не стало, поэтому попив воды, опять уснула с подушкой в руках. На третий день зазвонил телефон. Рома.