Однако — раздаётся стук в дверь. Что за нахрен? Неужели так трудно оставить меня в покое хотя бы на день?

Может, не открывать? А вдруг это сам Главный под ручку с обер-прокурором? Нажрался пунша и решил похвастаться перед начальством, как хорошо и политкорректно живётся мутантам под его руководством. Мне живо представляется эдакая повисшая друг на друге пьяная парочка, при этом Главный тычет пальцем мне в пузо и говорит заплетающимся языком: «А в этой комнате у нас проживает генномодифицированный гражданин. Да-с. Живой. Да вы потрогайте, господин обер-прокурор, он не укусит!». Забавно. Ладно, открою.

Накрутив на бёдра уже высохшее полотенце — вот нехрен в личные комнаты ломиться, не буду я ради вас искать в шкафу свежую униформу, — распахиваю дверь.

Эрик. Смотрит на меня. А я смотрю на него, соображая, что ему может быть нужно в столь вечерний час. Что-то случилось?

Он решительно делает шаг в комнату, не глядя, захлопывает за спиной дверь, хватает меня за талию и, бухнув всем весом на ближайшую стену — я от неожиданности даже не сопротивляюсь, — впивается в губы.

Эм?..

И тут до меня доходит — его дыхание сплошь состоит из паров чего-то обжигающе крепкого. Если сейчас к его рту поднести зажигалку, получится настоящий огнедышащий дракон. Как он на ногах-то держится?

В общем, так мы и замерли. В таком вот странном положении.

Но тут — конечно, давайте сделаем сцену ещё более дурацкой! — с меня сваливается полотенце. Приглушённое «шурх» очень явственно раздаётся в тишине комнаты.