-То есть как? – не понял Медер. – исповедь это тайна! Это священное…
-А вдруг там про убийство? Или про заговор? – возмутился Наставник. – Дознание обязало предоставлять все данные. Это для того, чтобы сократить число преступлений и покарать за уже совершенные. К тому же это указ Короля.
-Разве стоит его воля над волей Луала?
-Разве он не ставленник Луала на земле? – в тон возразил Наставник и вопрос был закрыт этим плачевным ничем. – Не переживай. Самое краткое содержание. Раз в сезон приходит дознаватель и проверяет все записи. Если что-то срочное, то запиши на эти бланки, отправь…нет, прежде покажи мне.
Это было первым серьезным разочарованием. Медер потерял покой. Он старался найти его вновь в чарующей музыке, но совесть не позволяла ему этого сделать, напоминая ядовито, что он передает самые ужасные тайны горожан Дознанию.
Записывал Медер скупо. В журнале для исповедей и вовсе писал кое-как, ограничиваясь простым: «изменил жене», «внебрачный ребенок», но вскоре дознаватель сделал ему замечание:
-Ваши записи не имеют подробностей. Мне нужны имена и даты. Потрудитесь исправиться или прощайтесь с местом.
Прощаться не хотелось. Медер искренне верил в то, что на посту жреца принесет все-таки больше благодеяний и добродетели, чем за его пределами. И стал записывать, каждый раз, мысленно прося прощение у исповедующегося грешника. Да, пусть кающийся и совершил какой-то поступок, но он пришел за прощением, за сочувствием, а Медер передавал тайну измученной души во власть Дознанию.