Наталья вышла из автобуса. Вот ведь незадача! Несколько километров по засыпанной снегом дороге ей предстоит передвигаться одной. Конечно, время между Новым годом и Рождеством лучше проводить дома, в квартире со всеми удобствами, ну или в собственном доме, если жизнь удалась. Некоторые их знакомые улетают в далекие теплые страны, но менять белую зимнюю пушистость на морской песок и пальмы — это с точки зрения нашей героини — моветон. Новый год должен быть со снегом, морозом, санками и горками. С зимними забавами. Можно ли назвать предстоящий двухкилометровый поход по сугробам и заносам забавой? Пожалуй. Не в том смысле, что это очень интересно и весело, а в том, что само решение совершить поездку ничем иным не назовешь. А дело было так.
Перед Новым годом все ждут чуда. Да, да! Даже если тебе пятьдесят с небольшим душа не может отказаться от ожидания приятных сюрпризов. И пусть уже нет веры в Деда Мороза или Санта Клауса, надежда на необыкновенное стечение обстоятельств неискоренима и живее все живых. Как правило, праздники заканчиваются, дурь из головы выветривается, и жизнь течет привычным порядком. Так было всегда. Только не в этом году.
В предпоследний день уходящего года Наталья получила почтовую поздравительную открытку. Почтовую! Из бумаги и краски! С приклеенной на конверт маркой! Уже сам этот факт в наше время вызвал шквал эмоций! Увидев адрес отправителя, Наталья просто забыла дышать! Этот маленький конвертик был из ее прошлой жизни. Той, где она с родителями и сестрой жила в деревне. Это было так давно, что и воспоминаний почти не осталось. Лица, имена и фамилии бывших соседей, одноклассников, подруг и друзей детства в памяти почти не остались! Время постаралось стереть эту ненужную информацию дочиста! Поэтому фамилия отправителя, вернее отправительницы, хоть и показалась знакомой, но видеообраз не сложился. Вскрывая конверт, Наталья старалась не думать, что там внутри — только поздравление, неприятное известие или и то и другое? Приятностей ждать не приходилось — слишком давно она рассталась с детством и со всем, что с ним связано. Да и в деревне она была последний раз лет тридцать назад. И уже тогда этот родной уголок земли показался ей чужим, заброшенным, умирающим. Грустное впечатление. Может быть поэтому, она так и не выбрала времени, чтобы представить сыну и мужу свою малую родину. И вот теперь, открывая простой почтовый конверт, испытывала и трепет, и удивление, и грусть, и страх, и радость. И еще кучу всего, что и определить-то не могла. В конверте была, действительно, поздравительная открытка и маленькое письмо, в котором отправительница напоминала, кто она, где в деревне ее дом, а также сообщала, что родной дом Натальи в конце прошлого месяца лишился своего последнего хозяина. Теперь он пустует и ждет покупателя.
У Натальи защемило сердце — вот зачем ей пишет об этом совершенно чужой человек?! Дом после переезда их семьи в город продавался несколько раз, и никто ей об этом не сообщал. Да и зачем? Эта информация была ей не только не интересной, а просто лишней. Мало ли кто и где продает-покупает недвижимость! И полученное известие ей показалось, мягко говоря, неуместным. А постскриптум и совсем обескуражил — ей предлагалось остановиться у автора письма, если вдруг она, Наталья, решит приехать в родную деревню. Несколько раз перечитав последние строки, женщина недоумевала — что за странное предположение! Наталья сразу для себя решила, что никуда не поедет. Еще чего! Ностальгия — это хорошо, но поностальгировать можно и дома. И в этом она не стала себе отказывать, а взяла альбом с фотографиями и уселась в тепле и уюте городской квартиры, чтобы насладиться спокойным зимним вечером. Просмотр фотографий поднял с глубин сознания и подсознания множество воспоминаний. В мозгу промелькнула совершенно глупая мысль: «А может поехать?»
«Глупости!» — тут же отозвался здравый смысл и полностью отключил вредоносные программы.
В предновогодней суете и заботах было не до размышлений. И вот, наконец, праздники остались позади. С фейерверками, гостями, подарками и застольями. Опустошенность — вот что чувствовала Наталья всегда в начале января. Спасало грядущее Рождество, которое приносило в душу умиротворение, покой и свет. Наша героиня всегда живо ощущала, как рождественский свет, действительно, заполняет душу, выметая все наносное, оставленное безудержным весельем праздников. Это как возвращение домой после утомительной поездки. Как же приятно осознавать, что все возвращается на круги своя!
Этот год не стал исключением. Пост-новогодняя хандра уже понемногу одолевала. Нужно было что-то предпринять. Уборка — это то, что спасает женщин всегда в трудную минуту. Именно во время спасительной процедуры и попалось на глаза странное письмо. Из прошлого. Конечно, из прошлого, ведь даже фамилия была на конверте ее девичья. Как интересно! Сразу-то она этого и не увидела. Внутри что-то сжалось. Наверное, тот маленький ребенок, который продолжает жить в каждом взрослом до самой смерти. Так с письмом в руках ее и застал муж. Павел был удивлен растерянным видом жены.
— Нат, ты чем-то расстроена? — немного волнуясь, спросил он. — Или ты тоже простыла? Или это я тебя наградил вирусом? Должен же муж делиться с женой самым личным!
— Нет, Паш! Я здорова и не претендую на твою вирусяку. Просто я получила письмо из деревни.
Женщина протянула конверт мужу.
Прочитав открытку и маленькое приложенное письмецо, Павел понимающе посмотрел на жену.
— Это выбило тебя из колеи? Понимаю.
Он обнял супругу. Некоторое время сидели молча, думая каждый о своем и в то же время об одном и том же. О детстве, о том, что бОльшая часть жизни прожита, что хорошо бы навестить родные места или места, где прошло детство, оставшихся еще друзей, о том, что в ежедневной спешке совсем забыли о чем-то важном, что теперь вдруг заворошилось в груди и доставляет почти физическую боль.
— Натуль, а давай, соберемся и навестим эту твою бабу Валю. Покажешь, где ты родилась, такая замечательная! Это письмо, как какой-то знак. Я не очень суеверный, но тут есть о чем задуматься. Что мы теряем? Время до работы есть. Что дома сидеть?
— Не знаю, — неуверенно ответила Наталья. — Ты не совсем здоров. А там настоящая зима, наверное. Снег, мороз, холод.
— Печка, дрова, тепло, чай с малиновым вареньем, — парировал муж. — Ну, и если баба Валя нормальная тетка, то первачок c чаем и все такое!
— Знаешь, я совсем не понимаю, почему она вдруг написала. Наш дом продавался уже несколько раз. И никого это не волновало. Странно как-то.
— Я и говорю, что это неспроста. Все. Решено. Собираемся и едем. Завтра я долечиваюсь, а послезавтра в путь-дорогу.
Они еще долго потом сидели и делились своими детскими воспоминаниями, решали, что надо взять с собой. Но, как говорится, хочешь насмешить Господа Бога — расскажи ему о своих планах. Павел вместо выздоровления выдал температуру. Наталья, естественно, решила отменить поездку. Но тут возмутился Павел — не так уж он и плох, полежит два дня, и все будет ОК. А ей надо поехать, посмотреть, успокоить душу. После обсуждения, препирательств, опасений и обид было решено, что поездка все-таки состоится.
— Посмотришь сама, что там и как, а то меня городского жителя да в глухую деревню! Вот мой нежный организм и возмутился! — шутил Павел. — И все-таки надо выяснить, с чего вдруг баба Валя решила позвать тебя. Может быть, конечно, она всем пишет, кого помнит, в состоянии перманентного маразма. А что, если у вас там будет встреча односельчан!? А меня при этом не будет! Не забывай, что муж лежит больной и неухоженный, не соблазнись трактористом широкого профиля!
Вот с такими напутствиями Наталья и отправилась в дорогу. И сейчас, выйдя из автобуса и видя вокруг снежную равнину, ибо так замело дорогу, она подумала, что в данной ситуации есть хоть один положительный момент — Павел остался дома. Проводив взглядом удаляющийся автобус — единственное свидетельство реальности происходящего, Наталья осмотрелась. К своему ужасу, она не совсем понимала, в каком конкретно месте находится. Глубоко вдохнув «дым отечества», наша героиня, несмотря на сложность ситуации, действительно почувствовала себя почти счастливой. Сколько раз она в детстве ходила, ездила на велосипеде или на машине по этой дороге, которая связывала деревню с внешним миром! Сейчас этот тракт лишь с трудом можно было рассмотреть в снежных заносах. Пока еще он угадывался.
«Да! Путь легким не будет! Это мне наказание за долгое отсутствие!»
Вечер наступил стремительно. Наверное потому, что небо снова затянули снеговые тучи. Поднялся ветер, началась метель. Идти стало совсем трудно. Еще эта сумка в руках! Говорил ей Павел, чтобы не дурила, а взяла рюкзак. Наталья не решилась — ну как она приедет в гости с рюкзаком?! Она же не геолог и не путешественник, а солидная городская дамочка. Кое-что из одежды и небольшие подарки к Рождеству — вот и все, что она взяла с собой. Но каким же сейчас это было лишним! Смешно, конечно, но женщина элементарно боялась заблудиться. Никаких ориентиров видно не было, метель почти сровняла дорогу, угадать, куда поставить ногу, чтобы не провалиться в снег по колено, а то и глубже, становилось все труднее. Наталья устала, как уже давно не уставала. Ей вдруг вспомнилось, как ребенком ежедневно вышагивала по два километра в школу. Странно, что она не засыпала на уроках! Сейчас бы точно всхрапнула после такой дороги! Как же радовалась ребятня, когда их кто-то из взрослых подвозил! В санях, запряженных лошадкой или прицепленных к трактору. Такое тоже бывало. Увы! Сейчас ей о таком и мечтать нечего — небось и лошадей-то не осталось, а на машине в такую погоду только совсем сумасшедший отправится. А в деревне мужики дураками не были. Если остались там мужики. Вряд ли.
Наталья стала вспоминать, есть ли в ее сумке что-то бьющееся или ломающееся. Ей просто необходимо было на что-то присесть, иначе зароется лицом в снег со всего маху! Она представила себя — одинокая женщина на заснеженной дороге. И даже без светоотражателя! Эта мысль ее так развеселила, что Наталья засмеялась.
-Э-ге-гей! Лю-ди! Где вы?! — смеясь, закричала она. — Да хоть бы и гей, лишь бы человек! — продолжала веселиться женщина.
Стало как-то легко на душе. Это же ее родина! По прикидкам километр она прошла. Осталось всего ничего. Скоро должны появиться постройки, жилые дворы, хотя заметить их в этой снеговерти будет нелегко, но необходимо. Иначе как найти дом бабы Вали? В памяти вдруг некстати всплыли воспоминания из детства о том, что в деревне имеются так называемые нехорошие, блудливые места. Если попасть в такое место, то можно очень долго ходить по кругу, пока нечистый не натешится. Погода была самая подходящая для происков потусторонних сил.
— Тпру-у! — вдруг раздалось у нее за спиной.
Наталья от неожиданности села прямо в сугроб. Рядом с ней остановилась санная повозка. Вожжи держал небольшенький мужичок. Ей так показалось, потому что он был закутан во что-то по-деревенски теплое — тулуп или полушубок.
— Садись, подвезу, а то замерзнешь тут в сугробе, — пригласил возница скрипучим голосом.
Наталья засуетилась — выбраться из сугроба было не так уж и просто.
— Спасибо большое! — начала общение женщина, кое-как забравшись в сани и усевшись на сене. — Я Вам очень благодарна! Такая метель, ничего не видно! Уже и не помню, когда столько снега было!
— Это в городе нет снега, а у нас всегда зимой снег, — проскрипел мужичок, и сани тронулись.
«Совсем как в детстве,» — подумала Наталья, поглубже зарываясь в сено, чтобы не замерзнуть. Надо бы поговорить с возницей, но ей стало так тепло и уютно, что казалось вот-вот уснет. Так в приятной полудреме Наталья и пребывала до того момента, когда вдруг движение прекратилось.
— Прибыли! — опять проскрипел извозчик.
— Как хорошо! — обрадовалась путешественница.
И тут же спохватилась: а куда, собственно, ее доставили? Может теперь вместо километра ей предстоит все пять отмахать? Мужичок же не спрашивал, к кому она приехала. Странно все это.
Словно услышав ее мысли, возница проскрипел:
— Ты ж к бабе Вале приехала. Я знаю. Так что прибыли по назначению.
И не успела Наталья поблагодарить за спасение из снежного плена, как повозка развернулась и тут же скрылась в метели.
Наталья осмотрелась. Вернее, старалась разглядеть, где она находится, но кроме снежной завесы ничего не было видно. Жаль! Ей так хотелось посмотреть на знакомые места! Ничего не оставалось, и женщина прошла в калитку. «Только бы не было собаки!»- подумала путешественница. Это была ее фобия.
Пройдя несколько метров от калитки до крыльца, Наталья поднялась по трем ступенькам и постучала. Сердце отбивало ритм примерно с таким же звуком!
Дверь открыла маленькая, кругленькая старушка. Прямо как из сказки. Глаза очень внимательно смотрели на Наталью. Внимательно, но по-доброму.
— Здравствуйте! А я — Наталья Михайлова.
Назвав свою девичью фамилию, Наталья сама удивилась, как непривычно, по чужому прозвучало — Наталья Михайлова.
— А! Наташенька! Заходи, голубушка! Приехала значит! Видно письмо мое получила. Ну и хорошо! — Старушка засуетилась. — Проходи, снимай куртку. На улице такая метель! Как же ты добралась?
— На перекладных! Автобус высадил меня на полпути. Так что пришлось идти пешком. А потом меня подвез какой-то мужичок. На санях я прибыла! Как в детстве.
Тут гостья поняла, что она даже не спросила, как зовут этого доброго человека, подобравшего ее в сугробе.
Баба Валя оказалась очень милой старушкой. Наталья припоминала, что у соседей была старшая дочка, которая тогда уехала в город учиться, а вот как она выглядела — не помнила. Да и разница в возрасте лет пятнадцать — практически непреодолимый барьер. Старшие в деревне с мелюзгой не возились. Было видно, что ее приезду рады. Вечер прошел в расспросах и воспоминаниях. От тепла и усталости Наталью стало клонить в сон. Едва голова коснулась подушки, Морфей с готовностью принял путешественницу в свои объятья.
— 2 —
В это время в соседнем доме, в родном доме нашей героини, собралось досточтимое собрание. Возглавлял сие мероприятие самый старший в доме Домовой. По имени Кузьма. Он был тут старожилом. Старый дом был под его опекой с самого строительства дедом Натальи. Несколько поколений хозяев обязаны ему мирным житием, благополучием, согласием. Тут наш Кузьма немного кривил душой. Если честно, то довольно сильно. Он, конечно, старался, чтобы в доме было все хорошо, но ведь домовой сам не может все устраивать и разруливать. Особенно, когда хозяева не замечают его стараний и делают все на свое усмотрение. Поэтому бывали и ссоры, и размолвки, и выяснение отношений в привычном для деревенских жителей стиле. Да и денег не всегда хватало. Вот если бы хозяева лишний раз обращали внимание на знаки, которые Кузьма им посылал, то, может, и жили бы еще их потомки в этом доме, а не ютились в каких -то квартирах в городе. Ни тебе воздуха, ни простора, ни красоты. Кузьма сам в городе не был. Его не взяли. А может забыли нечаянно. Грустно это. Долго он горевал, когда понял, что остался в доме без хозяев. Домовые же очень привязаны и к домам, и к хозяевам. Чтобы хоть как-то пережить огорчение, Кузьма и придумал, что его тут не бросили, а специально не взяли с собой, чтобы не отрывать от привычной обстановки и не доставлять ему неудобств, что обязательно наступит время, когда хозяева вернутся и будут жить в доме. На худой конец, заберут его в город, хотя очень туда не хочется. Сначала он пытался доказать это своим знакомым домовым, а со временем и сам поверил. И все ждал.
Потом дом продали. Новые хозяева заселились и привезли своего домового. Тимофея. Пришлось Кузьме свое место в доме отстаивать. Он уже сильно поверил, что его хозяева временно уступили дом другим людям, и рано или поздно обязательно вернутся, а он, домовой, на хозяйстве оставлен, и все прочие приблудные домовые должны ему подчиняться и слушаться. Без серьезных разборок не обошлось! И посуду они били, и крупу рассыпали, и ножи прятали. А примирило разбитое ими зеркало. Кто из двоих хранителей спокойствия разбил это хрупкое устройство точно не известно, но видя, как расстроились люди, домовые прекратили враждовать и вместе старались искупить вину. Так что разбитое зеркало не всегда к неприятностям. У домовых наоборот, к дружбе и сотрудничеству!
Когда же дом еще раз продали, и появился третий домовой — Трифон, Кузьма и Тимофей выступали в паре и иерархию установили быстро. Жалкие попытки новичка напакостить им пресекались быстро и согласованно. Трое домовых на одно жилище — это очень много. Но обстоятельства, в которых они существовали, были необычны — дом периодически оставался бесхозным. Это не нравилось всем. И вот в один из холодных зимних вечеров Тимофей и Трифон обоснованно предъявили Кузьме претензию — когда твои хозяева собираются возвращаться? Без людей домовым холодно, голодно и скучно. Кузя был в такой растерянности от внезапно заданного вопроса, что Тимофей и Трифон поняли всю глубину и неразрешимость проблемы — ждать было некого!
— Мда-а!- пробурчал себе под нос Трифон. — И что, никаких надежд?
— Никаких, — честно признался Кузя.
— Мда! — снова проскрипел Трифон. — Надо что-то делать. Без хозяев мы совсем превратимся в злобных, жадных и оборванных.
— Надо попытаться вернуть прежних хозяев. Мы их знаем, помним еще их слабые стороны, страхи, желания, — выдвинул явно неосуществимое предложение Тимофей.
— Хорошо бы, — согласился Трифон. — Только мы же не знаем, где они сейчас. Да и как их возвращать? Чем заманивать?
Домовые задумались.
— Вообще-то попробовать надо, — поддержал Кузя и, помолчав, добавил — У меня есть листок с адресом моих. Когда они дом продавали, то хозяйка написала новый адрес на бумажке для соседки. Ну, а я, понятно, стянул! Так на всякий случай. А ишь ты! Пригодился!
— А может они уже переехали куда-нибудь. Им же, видать, не жалко бросать дом и мчаться неизвестно куда, — почти с отчаянием изрек Трифон.
Кузя и Тимофей тоже задумались. Трифон мог оказаться прав.
— И все-таки надо попробовать! — с затаённой надеждой проговорил Кузьма.
И домовые попробовали. Они сделали все, на что вообще способны домовые и даже больше. Кузе пришлось идти на поклон к соседскому домовому, у которого хозяйкой была баба Валя. Тот нехотя, но все-таки разрешил Кузьме пробраться в спальню к старушке, и, когда та уже почти заснула, прошептать на ухо, что она должна написать письмо его бывшим хозяевам. На утро баба Валя проснулась с ощущением, что должна что-то сделать. Тут ей на глаза попался порядком замызганный листок с адресом, и она вспомнила, что видела странный сон. Очень странный и поразительно реальный. Во сне ее то ли просили, то ли приказывали написать письмо бывшим соседям и попросить их вернуться домой. Странно! Сон-то сон, только как объяснить, что бумажка с адресом лежит на тумбочке?! Значит нельзя игнорировать этот сон! Вот баба Валя и написала письмо, адресовав его самому младшему члену семьи Михайловых. А то мало ли, старшие уже в мире ином! Именно это послание и получила Наталья перед Новым годом.
И вот теперь собрание домовых, на котором присутствовали еще и другие деревенские хранители домашних очагов, решало, что же делать дальше. Кузя, Трифон и Тимофей были на седьмом небе от радости, что им удалось-таки заманить хоть кого-то из бывших хозяев. Пришлось договориться со скотником, чтобы тот помог в такую метель доставить их хозяйку, а именно так рассматривали домовые Наталью, к бабе Вале. Тут помогло то, что дед Натальи был в свое время конюхом, и скотник его еще помнил. А добрую и в меру суеверную соседку домовые считали своим другом и соратником. Без ее помощи никак не обойтись.
Полдела сделано, — подвел промежуточный итог Трифон. — Осталось как-то ее здесь удержать и внушить выкупить этот дом.
— Погоди. Сразу — выкупить! — возмутился Тимофей. — Надо к ней присмотреться получше! Может она такая, что нам и не надо! Дом же когда-нибудь да продадут! Если повезет, то хозяин хороший попадется.
Тимофею было тревожно — вот они стараются, заманивают, надеются на хорошую хозяйку. А разве могут хорошие люди продать свой родной дом, да еще и про домового забыть при переезде? Нет! Не могут! Не должны!
— Когда хозяева уезжали, она была еще ребенком. И неплохим. Я с ней иногда играл, хотя девочка и не подозревала об этом. Если бы она осталась тут, в доме, думаю нам бы жилось лучше, — постарался развеять опасения Кузя. — Только как ее заставить остаться?
— Это будет нелегко, — согласился Тимофей. — В доме все перестроено моими и Трифона хозяевами. И воздух другой, и запахи другие. Она может уже и не вспомнит ничего из прошлого.
— Раз откликнулась на письмо и приехала, значит помнит, и дом для нее что-то значит, — резонно заключил Трифон. — Нужно применить все наши способности, чтобы напомнить о том, как тут было при ней. И не гнушаться ничем! Ни сном, ни мороком, ни испугом! Все мы должны действовать заодно. И еще, — тут он обратился к домовым других домов. — Если у вас с тех пор остались прихваченными какие-нибудь вещи, безделушки, тряпочки-бантики из этого дома, то большая просьба предоставить их нам.
Тут присутствующие нервно задвигались на своих местах. Ни один домовой по своей воле не расстанется с бережно хранимыми богатствами. Ведь все добывалось не один год и не всегда безнаказанно!
— На время! Только на время! — заверил Кузя. — Все вернем. Важно заставить эту женщину вспомнить как можно больше. А увидев вещицу из детства, она не сможет отмахнуться. Так что все, что есть, несите. Если нам удастся вернуть в этот дом хозяев, то мы сможем и в другие вернуть! Дело-то важное! Надоело без хозяев мыкаться!
— Ладно! Поможем! — высказался самый заросший и пообносившийся домовой. Видно, он тоже давно жил без хозяйского глазу. Сильно на лешего смахивал!
На том и порешили. Кузьма, правда, сильно переживал. Столько разных перемен! Сад почти уничтожен, а про всякие сараи и чуланы, так милые сердцу домового, и говорить нечего! Уничтожено, разобрано, спилено! А все эти Тришкины и Тимкины хозяева!
-3-
Проснувшись утром, Наталья первым делом метнулась к окну. Ей так не терпелось посмотреть на дом, на сад, на уютно расположенные хозяйственные постройки! Но от увиденного она остолбенела! Ее дома, как она помнила, не было! Сада не было! Строений тоже не было! Дом, обитый сайдингом, сиротливо стоял, открытый всем ветрам! Сердце сжалось, на глазах выступили слезы! А она-то надеялась застать все в прежнем виде! Глупая! Столько лет прошло! Столько хозяев сменилось! Наталья не могла отойти от окна и оторвать взгляд от одиноко стоявшего дома. Она и не заметила, что в комнату зашла хозяйка.
— Доброе утро! Метель закончилась. Пойдем чай пить, — пригласила старушка.
— Как же так? А где сад? — прошептала гостья.
— Сад-то еще первый хозяин после вас спилил. Темно ему показалось в комнатах,- с грустью и осуждением сказала баба Валя. — А сараи и постройки — это дело рук следующих хозяев. Я уже привыкла и не помню, как было при вас-то. Жалко, да что поделаешь. Пойдем завтракать.
Наталья оторвалась от окна и присела на край кровати. Не так ей виделся родной дом. Не надо было приезжать! Она и не предполагала, что будет так больно! Наталья закрыла глаза. В мозгу возникла такая яркая картина — дом, окруженный большим садом. В нем было все — яблони, сливы, вишни, крыжовник, смородина, малина. Вспомнилась яблоня с розовыми яблоками. Они были такими большими, что яблоня раскололась надвое, а яблоки трескались прямо на ветках, и из трещин вытекал сок. Никогда она больше не ела таких розовых яблок! Отец потом стягивал яблоню, и она выжила, и даже выпустила новые ветки. И вот теперь этой яблони не было. Вообще. Как можно было спилить такое дерево! У кого рука поднялась?!
В комнату снова заглянула баба Валя, посмотрела на гостью и присела рядом.
— Времени-то сколько прошло, Наташенька! Ты уже выросла. Я не говорю о себе. Состарилась. А вашему дому не повезло. То один купит, то другой. И каждый под себя перестраивает. Кому как хочется. Вот и обкромсали.
— А зачем Вы мне написали? — тихо спросила Наталья.
Хозяйка помолчала.
— А просто так! Надоело одной тут жить. Вдруг, думаю, тебе захочется домой вернуться? Дело-то уже к пенсии. А тут же хорошо. И места родные. И как раз очередной собственник съехал. Самое, думаю, время вас позвать.
Женщины посидели.
— Я, наверное, не смогу зайти в дом.
— Это ты брось! Пойдем, позавтракаем, чаю попьем, мир сразу станет другим.
— Я там привезла кофе. С утра без него никуда! Никак не проснусь!
— Это потому, что петух под окном не поет! А вот поселишься тут, будешь без всякого кофия просыпаться!
Наталья улыбнулась, увидев, как бесхитростно баба Валя ее завлекает домой. Да! Домой!
Непросто было собраться и пойти в дом, который теперь так отличался от прежнего. Баба Валя предупредила, что и внутри он перестроен, хотя и не сильно. А может и хорошо, что все вокруг другое, не родное, не такое, каким было во время их отъезда. «Вот посмотрю дом, погощу еще вечерок, а завтра — домой! Обязательно!» Путешественница вдруг вспомнила, что не созвонилась с мужем. Быстренько настучала смс, чтобы не волновался, а хорошенько лечился и держал за нее кулаки, ибо она именно в этот момент пересекает временную грань. Она так себя и чувствовала. Уже не только разочарование, но и интерес руководили действиями и чувствами.
Наши знакомые домовые рассредоточились по дому. Каждому досталось по комнате. Сначала они спорили, как обставить первый визит их будущей хозяйки. Они очень на это надеялись. Кузя хотел сразу сразить Наталью каким-нибудь родным запахом или вещичкой, припасенной им. Что там скрывать, Кузе было чем похвастать! Когда он остался один, то бережно собирал все, что напоминало о хозяевах. Если бы Наталья могла увидеть это музейное собрание, то очень удивилась бы. И, конечно, ни минуты не раздумывая, осталась бы тут, хотя бы из желания угодить такому внимательному и преданному домовому. Но, увы! Наталья музея не видела.
Трифон и Тимофей выступали за то, чтобы дать гостье сначала посмотреть на дом каким он стал на самом деле. Вдруг она так проникнется, что и напрягаться не придется. Верилось в это мало. Когда Кузя просемафорил, что интересующий их человек приближается, домовые так засуетились, так старались получше ее рассмотреть, что напрочь забыли о распределении территорий и чуть было не подрались и не наделали шуму. Можно только гадать, как бы отреагировала их гостья на шум драки в пустом доме! Уж разнимать точно не стала бы! Кое-как успокоившись и рассевшись по местам, домовые стали ждать, какое впечатление произведет дом на бывшую маленькую хозяйку.
Наталья с двойственным чувством, умиления и досады, прошлась по комнатам. Кое-что, действительно, было перестроено, но некритично. Линолеум на полу, пластиковые окна, другие двери. Еще перестроены печки. Это особенно бросилось в глаза. Чужое все. Или нет? Она подошла к окну, ранее выходившему в сад. Да все окна выходили в сад! Кроме кухонного. Вид из окна разочаровал. Ей почему-то вспомнился летний сад, а тут снег и кажется ничего знакомого.
— Наташа, ты побудь тут, повспоминай, а я пока домой схожу, — как сквозь вату пробился голос бабы Вали. — Не забоишься?
— Нет! Думаю, что нет. Больше всего я боюсь мышей, а тут им есть нечего, наверное, убежали.
Кузя насторожился — мышей не должно быть, но надо держать ухо востро! Не хватало, чтобы из-за этих длиннохвостых их возможная хозяйка уехала. Он и сам был бы рад коту, но где его взять без хозяев.
Оставшись одна, Наталья медленно бродила по комнатам.
— Ну, здравствуй, что ли! Какой-то ты совсем чужой. И не помнишь, небось, меня!
Кузя чуть не поздоровался и хотел уже заверить со всей определенностью, что помнит он своих хозяев очень хорошо. Видно что-то в его облике выдало намерения, ибо Тришка оказался рядом и стукнул по лбу. В другой момент Кузя такого точно не стерпел бы и напомнил бы этому самозванцу, кто старший в их доме! Но сейчас он был благодарен за своевременный тумак. А Наталья продолжала разговаривать с домом. Или сама с собой.
Мебели почти не было. Единственным предметом интерьера была старая атаманка, стоявшая у стены в гостиной — самой большой комнате дома. Приглядевшись к ней, Наталья узнала оставленный при переезде предмет мебели, теперь обитый другой тканью и с выпирающими пружинами. Это был неожиданный привет из прошлой жизни. Память активизировалась и стала расставлять и раскладывать по своим прежним местам предметы, вещи, безделушки. Наверное, так работают дизайнеры. Оказалось, совсем не сложно мысленно переместить себя в прошлое. А сколько самых маленьких и забытых моментов жизни всплывало в памяти! И все так мило! Так дорого! Вдруг она почувствовала еле заметный запах сирени. Это были их с сестрой первые духи! В таких маленьких флакончиках. Наталья старалась не упустить этот воображаемый запах. Почему воображаемый? Вполне реальный! Это Кузя открутил пробку в маленьком флакончике от духов, который он столько лет хранил. Реакция женщины была такая, на которую он и рассчитывал. Воспоминания хлынули потоком! Вот она собирается на школьный вечер, вот мама шьет новое платье, вот сестра прихорашивается перед танцами.
— Завтра я уеду, а ты останешься тут. У тебя будет опять другой хозяин. Надеюсь, хороший человек, — вслух произнесла Наталья, сознательно разрушая очарование воспоминаний.
Такие слова Трифон, Тимофей и Кузьма услышать были не готовы. Не за тем они столько всего сделали, чтобы, увидев возможную хозяйку, спокойно позволили ей уехать. Кузя метнулся к своим сокровищам. Немножко пошумел, конечно, но их гостья ходила по комнатам и не услышала или не придала скрипу значения. У Кузи в арсенале был обрывок книжной страницы с надписью о том, что книгой была награждена Наталья Михайлова за успехи в учебе. Уж это-то должно убедить ее остаться!
Наталья подошла к кухонному окну. Раньше ей нравилось смотреть в него и наблюдать, как в деревне зажигаются огни. В каждом доме, где горел огонек, были люди. От этого в ее маленьком сердце становилось тепло и спокойно. Сейчас в окно видны были заброшенные и уже полуразвалившиеся строения. Грустное зрелище. Правда есть дом бабы Вали, и еще совершенно новые, недавно построенные, в которых живут ей незнакомые люди. Наталья отвернулась и заметила на полу бумажку. Вроде ее тут не было. Подняв находку, Наталья даже вскрикнула. Еще бы! Это же, так сказать, наградная надпись! В школе её постоянно презентовали книгами «за хорошую учебу и примерное поведение!»
— Боже мой! Этого не может быть! Тут же столько людей жило! Как же ты сохранился?! — с умилением обращалась Наталья к листку бумаги. Этот обрывок точно принадлежал ей! Как же это странно!
Наблюдая эту картину, домовые были очень довольны. Теперь-то их хозяйка точно купит дом, и заживут они все дружно, сытно и весело. А как же! Если в доме три домовых скучать точно не придется!
Странное чувство овладело Натальей. Она все больше погружалась в воспоминания и казалось, что дом отзывается на них. Временами наступало такое приятное успокоение, даже умиротворение. Не хотелось возвращаться к реальности. Но звук шаркающих шагов бабы Вали вернул на землю.
— Как принял тебя дом? — спросила старушка, входя.
— Хорошо! Посмотрите, что я нашла! — и женщина показала клочок бумаги. — Тут же столько разных людей было! Все эти переезды, уборки. Ведь это просто чудо, что этот обрывок от моей книги сохранился! А главное — попался мне на глаза! Не могу поверить!
— Видно, дом ждал тебя, приберег подарок, чтобы ты хорошенько подумала, да и вернулась в родное гнездышко!
— Ой, баба Валя! Я же не одна! У меня муж есть. Человек городской. Он вряд ли согласился бы. Я тоже привыкла к квартире с удобствами и менять не собираюсь. Даже на этот дом. Хотя Вам очень благодарна за то, что Вы мне устроили такую экскурсию в прошлое. До слез! Завтра поеду домой и буду вспоминать эту новогоднюю поездку.
— И тебе совсем не жаль, что кто-то будет и дальше перестраивать, выпиливать и выкорчевывать? — почти зло спросила старушка.
Наталья удивленно на нее посмотрела, но ничего не ответила. Домовые тоже затаились. Трифон и Тимофей сопереживали Кузе, который при последних словах Натальи совсем сник. У него в запасниках еще много экспонатов, но что толку, если она умиляется, но оставаться не собирается. И ей совсем наплевать на их страдания. Конечно, она же и не подозревает об их существовании!
— Кажется, я все посмотрела. Можем уходить.
Голос женщины дрогнул.
Кузя подумал: «Дудки! Не так-то легко будет уйти!» Он сделал знак товарищам.
Наталья еще раз обошла дом, постояла у каждого из окон и, вздохнув, пошла к двери. Бабы Вали в доме не было. Вышла на улицу, видать. Наталья толкнула дверь, но не смогла ее открыть. Это Кузя, Трифон и Тимофей изо всех сил держали ее. Хозяйка им понравилась. Видно, что не злая. С такой можно было бы жить. И домовые дружно решили не выпускать ее, пока та не примет правильное решение! Наталья снова и снова пыталась открыть дверь, но не могла.
— Баба Валя! — закричала она. — Дверь не могу открыть. Наверное заклинило.
— Вот неприятность-то! — голос старушки был встревоженным. — Потерпи, голубушка! Сейчас пробегусь, поищу мужика, что б помог. Я быстренько!
Наталье ничего не оставалось, как вернуться в спальню и сесть на подоконник. Сколько ей предстоит ждать? Хоть бы недолго, а то скоро и смеркаться начнет. Не хотелось бы одной в пустом доме сумерки встречать. Раньше сумерки были ее любимым временем суток. В саду и в полях они были такими густо синими, что серые городские совсем не воспринимаются. Снова детские воспоминания обрушились лавиной. Зима. Как и теперь. Она, маленькая и худенькая. Снегу в огороде по пояс, луна светит так низко, что рукой достать можно, звезды как фонарики — яркие и большие. Хочется чего-то необыкновенного! И вот она под радостный смех родителей надевает отцовскую шубу и валенки и идет в огород, засыпанный снегом. Далеко уйти в таком обмундировании невозможно, и она падает на снег и смотрит в черно-синее небо! Красота! Нигде и никогда она больше не видела такого неба, такого снега, такой луны! Волшебно! Незабываемо! Вся в снегу, но счастливая, девчушка вернулась в дом. Как весело и ласково ее встречали родители!
— Ты должна остаться! Нельзя покидать дом! Без тебя нам очень плохо! Не уезжай!
Что это? Заснула что ли? И что это за распоряжения она получила — не уезжай, не бросай! Ей казалось, что голос она натурально слышала. Но ведь такого не может быть. Не дом же с ней разговоры разговаривает. И где баба Валя? Дверь была все так же заперта. Наталья прошла в гостиную и рискнула присесть на атаманку. Комната наполнилась каким-то туманом, и очень скоро она погрузилась в полусонное состояние. Снова видения из детства. Лето, вечер, стрекот кузнечиков, пение соловьев и еще каких-то пичуг. Заря с зарею сходится — это про их деревню точно. Ночью в открытое окно вплывает прохладный воздух густо пропитанный запахом флокс. Навсегда любимый запах. И снова голос в голове: «Не уезжай! Это твой дом!»
Наталья встала, потерла виски, прогоняя сонливость. Вроде и не спала, а голоса слышит! И совсем не страшно. Наоборот. Так и кажется, что дверь в комнату откроется, и зайдет мама с охапкой чистого промерзшего белья. Запах морозного воздуха наполнил комнату. Возможно ли? А как уютно было, когда топилась печка! И вдруг Наталья поняла, что эти ее виденья не прошли даром. У нее появилось желание приезжать сюда, валяться в снегу, вдыхать запах флокс. Она обвела взглядом комнату. Совсем не обязательно все должно быть таким, как в детстве. Ведь можно сделать кое-какие улучшения, и жить во вполне комфортных условиях. Банька? Она жива? Снова поглядев в окно, Наталья убедилась, что слегка покосившееся строение все еще на своем месте. А ведь построил баню еще ее дед. Понятно, что баня в деревне первое дело!
«Павлу банька должна понравиться!»- пронеслось в голове.
— Как и первачок после баньки, если он хороший мужик!
Это не удержался Трифон и получил по хорошему тумаку от Кузи и Тимофея.
— Он хороший мужик! — ответила гостья, не заметив, что разговаривает с кем-то невидимым. — Интересно, дверь открыта?
Подходя к двери, она увидела что-то сверкающее на полу. Это оказался флакончик от духов. Вот откуда исходил запах! Подняв находку, женщина была удивлена, что совсем еле уловимый запах все-таки остался. Дверь открылась легко. Наталья постояла на крыльце, поджидая бабу Валю. И снова почувствовала желание, почти непреодолимое, вернуть этот пустующий дом. Сейчас безжизненный, но наполненный такими дорогими воспоминаниями. Дом, который построил ее дед в надежде, что здесь будут жить и радоваться потомки. Дом, который ждет, что в него вдохнут жизнь.
-4-
Вечером, после ужина за чашкой травяного чая с малиновым вареньем,(Павел как в воду глядел!) женщины разговорились о прежних временах, когда в деревне еще было многолюдно, когда все вместе отмечали праздники, строили дома, помогали соседям в бедах, если такие случались. А они случались. И пожары были, и скотина дохла, и дети болели. Детей было много, да вот все разъехались. Оставшиеся старики доживали свой век одиноко.
— Теть Валь, а я видела, что за нашим садом новые дома построены. Это кто-то из деревенских обосновался?
— Нет, Наташенька! Это чужие, пришлые. Наши не возвращаются. — Женщина помолчала. – А я иногда думаю, что бы такого сделать, чтобы такие как ты, перебравшиеся в город, вернулись назад. Хоть несколько семей. Вот мы сидим, вспоминаем, и все-то у нас с тобой общее, все воспоминания и переживания. А это не просто так. Ведь когда мы вспоминаем, то и деревня наша, та, прежняя, оживает. С вновь прибывшими такого не получается. Нету тут их корней. А у нас с тобой есть.
— Ох, баба Валя! Ты прямо философ! – Наталья усмехнулась. – Конечно, жаль, что все расстроилось, что чужие люди вместо нас тут живут, но уже ничего не изменишь.
— Глупости! – с явным неудовольствием возразила хозяйка. – Вот скажи, что тебе мешает вернуться в свой дом? Продают его недорого. А домик еще крепкий, на твой век точно хватит. Дети-то у тебя есть?
— Сын.
— А он, небось, и не был тут ни разу. Ты бы его привезла. Вдруг ему понравится. Хоть и родился он в городе, а корни его тут! Я ж не говорю, чтоб сразу насовсем перебирались сюда. Для начала хоть летом приезжайте. Сама помнишь, как летом тут хорошо. А уж, как внуки пойдут, так и думать нечего. Им тут раздолье. А супруг твой — мужик с руками?
— Боюсь, что не для деревенской жизни, — улыбнулась гостья. – А Вы, теть Валь, прямо решили меня соблазнить?
— А как же! А то мне и поговорить-то особо не с кем. Разве что с домовым!
— Да, и впрямь, скучно Вам тут, раз про домового заговорили! — рассмеялась Наталья.
— А вот ты зря смеешься. Когда совсем грустно становится, я с ним разговариваю. Расскажу все, и полегче на душе! Вроде как с человеком поговорила.
— А он Вам что говорит?
— Ничего не говорит. Вернее говорит, но знаками, намеками. Но я понимаю. Бывает, что потерянную безделушку или вещицу какую подкинет. Это когда свою вину чувствует или утешить меня хочет. А вот если что-то исчезает, теряется – значит я его обидела. Тогда задабриваю, как могу.
«От одиночества можно и впрямь одичать и начать разговаривать с домовым», — подумала Наталья, а вслух сказала:
— Вам непременно надо познакомиться поближе с новыми соседями. Все-таки люди.
И Наталья улыбнулась. Получилось как-то неловко. Женщины некоторое время сидели молча. Напряженную тишину нарушил звонок мобильного. Звонил Павел. Поговорив с мужем, Наталья вдруг засуетилась: надо же домой собираться.
— Теть Валь, а во сколько утренний автобус приходит? Как раньше, в девять?
— Да. Расписание не меняется. Если только погода его не отменит. У нас всякое бывает.
— Нет, нет! Мне нужно завтра обязательно домой. Мужа и так бросила одного. А он болеет. Да и Рождество послезавтра.
— Ну раз надо, значит – надо! – сказала хозяйка, и в ее голосе слышалась укоризна.
Перед сном Наталья присела у окна и долго смотрела на постройки, оставшиеся от теперь несуществующего хозяйства. Хотелось запомнить все, свои ощущения. Фотографии она сделала, но быть рядом – это совсем другое. Глупость, конечно, ее поездка. Надо поскорее уезжать и забыть. Ведь жила же она все эти годы, не вспоминая о своей малой родине.
В соседнем доме в это время проходило «совещание». Домовые сидели молча, переживая свою неудачу. А то, что им не удалось заполучить Наталью, сомнений не было. На Кузю старались не смотреть – совсем сник.
— Надо нам как-то искать других хозяев, — вдруг заявил он. – Предлагаю незаметно пробираться в обитаемые дома и потихоньку там приживаться. Тамошние домовые должны войти в наше положение. Хотя бы зиму пересидеть в тепле, а летом может кто и купит этот дом.
— То есть ты предлагаешь нам расстаться? – удивился Тимофей. – Мы же вполне сносно уже уживались. Я не хочу опять с каким-то неизвестным домовым выяснять, кто главный.
— Тим! Ты пойми! Нам бы зиму пережить. Если кому-то повезет и удастся нормально пристроиться, он сможет и о других позаботиться. Сейчас надо проявить всю находчивость, пробраться в дома и помаленьку, шаг за шагом, занимать пространство. Конечно, нас туда не приглашали, но выхода у нас нет. Придется нарушать установленные веками правила. Ну, а если будет какая-то опасная ситуация, мы должны поддержать друг друга. Сроднились уже. Надеюсь, что рано или поздно, опять будем вместе.
— А давайте запрем эту Наташку с бабой Валей. Пусть сидят голодные и холодные, как мы, — предложил Трифон. Месть ему казалась самым верным решением.
— Бессмысленно! Она завтра уезжает! В окно вылезет! — Это появился домовой бабы Вали. – Моя уж и так, и этак уговаривала вашу. Только все зря. Уезжает она.
Кузя вдруг сорвался с места, убежал в свой «музей», откуда послышался страшный шум. Это Кузя разбушевался! Он выбрасывал, рвал и разбивал свои экспонаты, годами хранимые. Они больше не нужны! И воспоминаний не надо! О нем тогда забыли, бросили! И сейчас даже не подумали, как-то домовой поживает! Все! Больше он не будет хранить и перебирать такие дорогие сердцу безделушки! Видя настроение Кузьмы, Тимофей и Трифон с удовольствием к нему присоединились. Дом наполнился шумом падающих предметов, скрипом дверей, непонятной сутолокой. Бесчинство длилось довольно долго. Если бы мимо проходили люди, они бы подумали, что, вероятно, кошка в дом забралась и гоняет мышей. Наконец, Кузя остановился. В руках у него оказался маленький резиновый медвежонок. Эта игрушка была для него самым дорогим экспонатом. Медвежонок пищал, если на него надавить. Маленькая Наташка любила играть с ним. Она часто теребила носик игрушки и почти оторвала. Тогда она была добрая, хорошая. Играла с Кузей, не осознавая этого. Был случай, когда девчушка потеряла своего медведя. Расстраивалась, плакала, искала игрушку всюду. Пришлось Кузе помочь малышке. Быстро он тогда отыскал пропажу в траве в саду. Вот радости-то было! И даже сейчас обиженный Кузя никак не мог расстаться с игрушкой. Медвежонка домовой решил оставить себе.
После произведенного погрома домовые успокоились и стали размышлять о своём положении.
Утром Наталья быстро собралась, поблагодарила бабу Валю за гостеприимство и за такие приятные и немного болезненные воспоминания, пообещала постараться летом приехать на пару деньков, привезти сына. Она знала, что подобные обещания хоть и даются от чистого сердца и почти с уверенностью их выполнения, через время все забудется. Это знала и баба Валя. Старушка больше не заводила разговора о покупке дома. Похоже, она поняла всю тщетность уговоров. Это же не дети, которых можно увлечь, повлиять на их решение. Прощание было грустным и немного суховатым. Наталья чувствовала, что на нее обижаются, хотя это так глупо! Женщины вместе направились на остановку автобуса: одна с мольбой в душе, чтобы транспорт пришел вовремя, а другая с ноющей пустотой в груди, которая возникает, когда не удается сделать что-то важное. Проходя мимо родного дома, Наталья хоть и не остановилась, но смотрела и мысленно прощаясь, просила прощение за то, что так сложилась жизнь, что теперь дом переходит из рук в руки.
Автобус показался в конце улицы. У Натальи отлегло от сердца. Все-таки выбраться из этой засыпанной снегом деревушки было большой удачей. Женщина в последний раз бросила взгляд на дом и ей вдруг почудилось, что кто-то смотрел в окно. Какой-то неясный силуэт. Но ведь такого не может быть! Глупости! Она помахала рукой своему детству и зашла в автобус.
-5-
Ну вот она и дома. Как хорошо! Привычная обстановка, все на своих местах. Павел почти здоров – остался небольшой кашель. Но Наталья, чувствуя свою вину, тут же бросилась лечить мужа. Ей казалось, что она отсутствовала не двое суток, а, как минимум, два года! Женщина засЫпала мужа вопросами о новостях и искренне удивилась, когда тот ответил, что за такой недолгий срок ничего не произошло.
Зимний день короткий. Вот уже стемнело, зажглись на небе звезды, а в городе фонари и окна домов. В квартире стало уютней. Когда зажгли елку, атмосфера наполнилась волшебством. Так всегда в Рождественский Сочельник. Павел, доселе не выспрашивавший жену о поездке, наконец решил задать вопрос:
— Натусь, ну давай, рассказывай, как твоя поездка?
И Наталья рассказала. И как еле добралась, и как в доме застряла, и о бумажках и флакончиках из ее детства. Она их даже прихватила с собой.
Павел тоже недоумевал, как, спустя столько лет, смогли сохраниться эти весточки из прошлого.
— Баба Валя хотела мне дать адрес и телефон бывшего хозяина, который продает дом. Я отказалась. Зачем нам это? Правда?
Павел внимательно посмотрел на жену. Что-то в ее голосе насторожило. Неуверенность? Вопросительная интонация?
— Ты хоть узнала, за какую цену продают?
— Не-а! Я просто посмотрела, погуляла по дому, понастальгировала, пообщалась. – Наталья улыбнулась своим воспоминаниям. — Дом очень изменился, сад вырубили. Это очень грустно.
Голос женщины дрогнул.
— А эту самую бабу Валю ты вспомнила? Как она? Старушка-веселушка или Баба-Яга на метле?
— Ни то, ни другое! – рассмеялась Наталья. – Хотя с домовыми она общается! Сама рассказывала! Она нормальная, не думай! Просто от одиночества придумала себе товарища! Говорит, когда обидится домовой, тащит и прячет от нее что-нибудь. А когда доволен, то потерянные вещи возвращает. Вот так-то!
— Ну, все домовые себя так ведут! Это нормально! – поддержал разговор Павел.
— То есть домовой тебя не настораживает? – поинтересовалась женщина.
— Нет, не настораживает! В каждом уважающем себя доме живут эти товарищи! Просто мы, современные люди, об этом не думаем, вот и считаем, что их нет. Я вот свою бабку помню. Она серьезно к этому относилась. И молоко за печку ставила, и конфетки клала. Мы, конечно, их оттуда тырили, но бабка искренне верила, что это домовушка лакомится!
— Вот вы нехорошие! Объедали хранителя дома! Он не возмущался?
— Да, вроде, нет. Хотя влетало мне частенько за мои проказы. Может это и была его месть. Кто ж теперь разберет! Давай посмотрим, что ты там нафоткала. Мне же интересно, где ты родилась!
Вечер прошел замечательно. На душе было светло и тепло. Перед сном Наталья решила разобрать сумку. Если до этого времени она не верила в волшебство в Сочельник, то теперь была за это наказана – на дне сумки женщина нашла то, чего просто не могло быть! Там притаился ее маленький резиновый медвежонок в зеленой курточке, которому она почти оторвала нос. Это была ее любимая игрушка! У женщины вырвалось сдавленное восклицание.
Павлу пришлось успокаивать жену и отпаивать валерьянкой.
— У вас там, и вправду, домовые да лешие живут! – успокаивающе гладя Наталью по плечу, произнес Павел, а про себя подумал, что баба Валя что-то уж слишком насела на жену. Надо будет поговорить с теткой.
— Не могу понять, как медвежонок мог попасть к бабе Вале. Она уже взрослая была, когда я под стол пешком ходила.
— Видать она серьезно решила тебя вернуть коль сбором вещественных доказательств занялась. Да нашла она игрушку, валявшуюся в канаве, может и не знала, что это твоя. Нету тут мистики, не переживай! Тебе надо выспаться. Поездка тебя утомила. Больше без меня не поедешь, а то отпускал свою жену, а получил обратно очарованную злобной феей женщину. Утро вечера мудренее! Идем спать!
Утром, убирая дорожную сумку, Наталья заметила маленький клочок бумаги на дне. Уже не удивляясь, Наталья развернула его и поняла, что это записка с адресом и телефоном последнего хозяина дома. Женщина долго сидела и думала о том, что все касающееся ее поездки, письмо от бабы Вали, посещение дома, бумажки и флакончики из ее детства – все не вписывается в обычное стечение обстоятельств. А медвежонок? Она теперь будет его беречь, как зеницу ока! Пусть не существует на свете домовых, но чудеса происходят! Знаки судьбы никто не отменял. А все с ней произошедшее очень уж похоже на эти знаки. Может не стоит их игнорировать? Ведь была же у нее мысль купить дом. Была. Так может она и есть самая правильная. Когда Наталья рассказала мужу о своей очередной находке, тот развеселился: вот ведь настырная старушка попалась!
— Ну так и быть! Позвоню я этому дяденьке. Узнаю, почем товар. Знаешь, Натусь, мне кажется, что нам легче купить этот дом, чем все время находить «сюрпризы». Эта старушка, похоже, не такая уж и безобидная. Должна же она понимать, что ты расстроишься, когда найдешь игрушку и записку. Короче, она — настоящая старая ведьма! Придется помело-то ей немного укоротить. А вообще, сегодня — Рождество, и мы не будем плохо думать даже о бабе Вале! Ей же скучно одной, а старые люди хорошо помнят свою молодость. Вот она и решила, что надо отмотать время назад, вернуть всех в свои дома, и жизнь тоже вернется в прежнее русло. Может мы в старости начнем еще больше чудить. Не будем бабку сильно ругать. Нат, так я позвоню, узнаю, что почем?
Павел вышел за телефоном, держа в руке бумажку. Когда он вернулся, Наталья все еще не могла отделаться от мысли, что происходящее очень важно для нее, для их семьи. Оно непонятное и немного необъяснимое, но стоит принять решение, и все встанет на свои места. Она представила, как летом будет копаться в клумбах и грядках, как опять посадят яблони, сливы и вишни, а Павел при помощи интернета начнет приводить в порядок дом, баню. Это будет медленно, но качественно и красиво. И сыну должно понравиться. Размышляя так, Наталья почувствовала себя почти счастливой. Вот только сколько это счастье может стоить?
— Ну что, мать? Позвонил я по телефону. — Павел взглянул на жену и в ее широко раскрытых глазах прочел все. — Мне приятно осознавать, что я могу, как олигарх, подарить своей жене на Рождество недвижимость. Ты согласна на такой подарок?
— Он что? Продает недорого? – слегка охрипшим голосом спросила женщина.
— Я, конечно, не видел состояние твоего родового гнезда, но цена нормальная, даже если там просто развалины. Земли 18 соток, что радует. Будет где сад посадить. Будем яблоки кушать и сливянку делать. Супер! Одно меня смущает. Прямо не знаю, как и быть.
-Что? Расходы на ремонт?
— Нет! Меня пугает баба Валя под боком! Ну ничего. Ты сразу посадишь чеснок, а я его развешу потом по периметру. Как думаешь, спасет это нас?
-6-
О совершенной покупке и возвращении хозяев в известном нам доме, естественно, никто не догадывался. Трифон и Тимофей помаленьку стали присматриваться к соседям. Они решили, что пробираться будут незаметно, сильно не нарушая прав законных домовых, а в конфликтных ситуациях отступление должно быть молниеносным, без возражений и претензий. Главное – без увечий. Все могло бы получиться, но картину портил Кузьма. После того, как обнаружил утрату медвежонка, он совершенно расстроился – ни с кем не разговаривал, не ел, не искал пристанища. Тимофей и Трифон за него сильно беспокоились. Ситуация не улучшилась даже тогда, когда домовой бабы Вали признался, что подложил игрушку в сумку Натальи вместе с телефоном продавца дома. Кузя никак не реагировал на это известие. Было понятно, что он потерял всякую надежду на возвращение прежних хозяев, а с новыми, которые должны когда-нибудь появиться, ему совсем не хотелось знакомиться. Трифон и Тимофей его пытались убедить, что могут появиться очень хорошие люди, что осталось не так уж и долго ждать, что вместе они выдержат эту зиму, но Кузя утратил и веру в лучшее, и надежду. В доме после их бесчинств было по-прежнему разбросано, что так же создавало чувство безысходности. Когда Наталья уезжала, товарищи еле оторвали Кузю от окна. Он все не верил, что его снова бросают. Трифон и Тимофей кое-как пристроились у соседей и старались расшевелить Кузю. Домовой бабы Вали звал его к себе на постой, но Кузя отмалчивался и хирел. Ситуация могла закончиться совсем плохо, но тут случилось чудо. Был очень холодный январский день. И вдруг у ворот бабы Вали остановилась машина. Явно городская. Трифон и Тимофей еле дождались сумерек, чтобы пробраться к Кузе. Хорошо, что зимой рано темнеет.
— Кузьма, очнись! Кто-то из города приехал к бабе Вале. Может это наши новые хозяева. Давай, вставай! Они придут смотреть дом, а у нас тут беспорядок. Мы должны сделать так, чтобы хозяева остались, чтобы дом понравился. И вообще, может они со своим домовым. Нам надо всем вместе выступать, а то, чего доброго, попробует нас вообще выжить! Поднимайся! Хватит хандрить!
Известие о том, что, возможно, приехали новые хозяева, взволновало Кузьму. Может им повезет и в доме снова будет тепло, светло, сытно и радостно. А уж они-то с Трифоном и Тимофеем не подведут. И четвертого в свои ряды примут, лишь бы остаться при хозяевах. Он вылез из своего угла и осмотрелся кругом. Да, неприглядно все выглядит. Домовые подняли перевернутые стулья, собрали уцелевшие экспонаты музея Кузьмы. Лучше почти не стало. И тут они услышали голоса. От неожиданности домовые застыли на месте и чуть не попались на глаза людям. Тимофей отреагировал и всех утащил в темный угол. Дверь открылась, и в коридор вошли мужчина и женщина. Они еще и заговорить не успели, как Кузьма узнал Наталью и чуть не закричал от радости. Товарищи были рядом и отреагировали вовремя.
— Ой, а в прошлый раз здесь было все прибрано. Интересно, кто тут так разбросал все, — заговорила женщина. Ее голос показался домовым самым прекрасным. Ведь они так старались, чтобы она стала хозяйкой!
— Ну тут видно мыши, а то и кто побольше похозяйничал, — ответил мужчина. Голос незнакомца домовым тоже понравился – спокойный, уверенный. Такой бывает у хороших людей. – Ну, или, может, домовой!
— Паш, перестань! Давай, я покажу тебе дом. Или лучше сбегаю за метлой, а то тебе не понравится, чего доброго.
— Наташ, не суетись! Все равно дом уже куплен, он наш. Так что, как в поговорке: нравится-не нравится…. Завтра мусор выметем. Нечего заморачиваться — до весны вряд ли часто будем приезжать. Главное, завтра попробуем протопить печки, чтобы знать, как тут с этим делом. Надо посмотреть, дрова-то есть?
Пара прошлась по дому. Казалось бы, ничего не изменилось. Все так же холодно и неуютно в комнатах. Но это на взгляд людей. Для домовых изменилось многое! Да все! Они сразу почувствовали, как меняется атмосфера вокруг. Это больше не нежилой и заброшенный дом, а вполне обитаемый, с энергетикой своих хозяев. Теперь домовые уже не чувствуют себя брошенными и забытыми. Теперь они хранители мира, покоя и благополучия всех живущих, в их случае собирающихся жить, в доме. А раз уж тут обитает сразу трое домовых, счастливая жизнь хозяевам обеспечена!
Баба Валя в честь таких дорогих гостей, как Наталья и Павел, накрыла стол в лучших традициях деревенского гостеприимства. Чтобы и накормить гостей, и соблазнить натуральным вкусом блюд. За чашкой чая старушка вдруг сказала:
— Ты молодец, Наташа, что все-таки взяла записку с телефоном. Я так переживала, что не убедила тебя. Уже думала, может кому еще из наших предложу купить ваш дом. Стала искать бумажку, а ее и нет. Сначала расстроилась, а потом поняла, что ты взяла.
-То есть это не Вы ее мне в сумку засунули? – с явным неверием спросила Наташа. Она знала, что это дело рук соседки.
— Не я! – искренне ответила баба Валя. И, поглядев на печку, улыбнулась и покачала головой.
— И медвежонка тоже не Вы?
— Какого медвежонка? Ты о чем? Не знаю я ни про какого медвежонка.
Наталья растерянно смотрела на мужа. Тот ей подмигнул и улыбнулся.
Оставшись одни, супруги долго обсуждали планы ремонта дома, восстановления сада. Работы много, затрат тоже. Но это не удручало, а вдохновляло. Можно и сына привлечь. Тут соседка была права – для будущих внуков лучшего места летом и придумать сложно.
— Смешная бабка — наша соседка! Так меня сюда зазывала, а теперь не сознается, что листок и игрушку мне подбросила. В общем, как ты и говорил, чеснок высажу обязательно.
— Я боялся худшего! — ответил Павел. – А так она вполне нормальная тетка. Можно будет просить ее протопить перед нашим приездом. Не будем же мы у нее останавливаться, когда через дорогу наш собственный дом стоит! Только дров надо занести.
— Ты думаешь, что мы до весны еще наведаемся сюда? – с удивлением спросила Наталья.
— Хотелось бы. Мне тут понравилось. Я даже не ожидал от себя такого. Уверен, что мы правильно сделали, что купили дом.
Уезжая на следующий день, Павел поблагодарил пожилую соседку за ее старания. Ведь без нее они не узнали бы, что дом продается, не смогли бы связаться с продавцом. Да и принять решение она тоже помогла.
— Вам городским напрасно объяснять, что тут кроме меня еще кто-то старался. Только вы же не верите во всяких там домовых! А в нашем случае, похоже, без них не обошлось!
— Ну уж раз так, то не сочтите за труд, баб Валь! Пока нас не будет, подкармливайте этих добрых существ. Зимой-то в пустом доме им неуютно, небось! Пусть знают, что мы о них не забыли.
Павел подмигнул старушке, и супруги уехали.
Баба Валя долго смотрела им в след и все думала, пошутил мужчина или правда верит в домовых. А в общем — то это не важно. Она-то знает, что домовые есть, и что покормить их она не забудет.
