Мостовая блестит и от влаги намокла.
Стоят мокрые памятники Пётр и вождь.
Улетаю в Европу, а затем за океан.
Дела, а возвращаться нет желания.
Путч. Опять в России начинают балаган.
Опять обещания новой власти, а мне скитания.
Половина жизни дома закопано в землю,
Похоронено на просторах лужских полей
Внутренний голос молчит, никому не внемлю,
А дождь капает в душу сильней и сильней.
И так будет всегда, до самой кончины — свой среди чужих и чужой среди своих.
Часть 7. Ваниль
Раз Габриэлла уладила все тонкости дела, то я решил сварить кофе после завтрака. Нечего волноваться. Обошлось и на этот раз. Обычно я не пью кофе после еды, оно у меня отдельное блюдо, как и хороший чай. Банка со свежеобжаренными зёрнами стояла на виду, но всё ещё было волнение по поводу своей несдержанности. Вышел в коридор и пошёл в солярий на нашем этаже. Там в удобном кресле за низким столиком стал собирать пазл. Поначалу дело шло туго, а потом 500 штук сами легли в картинку Томаса Кинкейда. Успокоился.
Вернулся в свою квартиру и стал готовить кофе. Слегка подогрел на сковородке бобы арабики, собственно они уже были после лёгкой обжарки, надо только немного прибавить аромата. При второй обработке проявляется чуть сладковатый вкус ванили и горечь шоколада. К такому напитку не нужны сахар или молоко.
В кофейной чашке времени спираль,
Которую я вижу в ароматной пене.