Мостовая блестит и от влаги намокла.

Стоят мокрые памятники Пётр и вождь.

Улетаю в Европу, а затем за океан.

Дела, а возвращаться нет желания.

Путч. Опять в России начинают балаган.

Опять обещания новой власти, а мне скитания.

Половина жизни дома закопано в землю,

Похоронено на просторах лужских полей

Внутренний голос молчит, никому не внемлю,

А дождь капает в душу сильней и сильней.

     И так будет всегда, до самой кончины — свой среди чужих и чужой среди своих. 

Часть 7. Ваниль

     Раз Габриэлла уладила все тонкости дела, то я  решил сварить кофе после завтрака. Нечего волноваться. Обошлось и на этот раз.  Обычно я не пью кофе после еды, оно у меня отдельное блюдо, как и хороший чай. Банка со свежеобжаренными зёрнами стояла на виду, но всё ещё было волнение по поводу своей несдержанности. Вышел в коридор и пошёл в солярий на нашем этаже. Там в удобном кресле за низким столиком стал собирать пазл. Поначалу дело шло туго, а потом 500 штук сами легли в картинку Томаса Кинкейда. Успокоился.

       Вернулся в свою квартиру и стал готовить кофе. Слегка подогрел на сковородке бобы арабики, собственно они уже были после лёгкой обжарки, надо только немного прибавить аромата.  При второй обработке проявляется чуть сладковатый вкус ванили и горечь шоколада. К такому напитку не нужны сахар или молоко. 

В кофейной чашке времени спираль,

Которую я вижу в ароматной пене.