Мы прибыли в клинику. Я настолько уже привязался к Норе, что не покидал её сутками, даже спал на рядом поставленной кровати. В библиотеке были книги для лёгкого чтения типа Санд, Картленд, Бронте и я ей их читал вслух, точнее  делал представление в лицах, что очень отвлекало ее от переживаний за успех и сопутствующей лечению боли. Героини этих книг были  юны, мудры не по годам, а мужчины благородны и богаты. На эти вечерние чтения стали приходить женщины из других палат. В зале отдыха стоял хороший рояль, я принёс из аббатства ноты старинных гимнов на латыни и мы стали устраивать концерты. Как то при очередном посещении местного небольшого старинного монастыря, который не затронула ни одна война с 13 века, мы с Аббатом решили организовать для женщин воскресные послеполуденные короткие мессы. 

      В Монастыре я прошёл инструктаж по обязанностям ризничего. Мне сама затея мне была в радость и я помогал кюре с удовольствием. Потом прикупили акварели, бумаги, карандашей и я стал давать выздоравливающим уроки рисования в парке, который окружал клинику. Через некоторое время мне предложили должность ассистента психотерапевта. И я заимел вполне законные и приличные деньги.

      Через два месяца Норе сняли повязки; кожа была безупречной, но мне не понравился её оттенок, слишком мексиканский. Состоялась беседа с докторами на которой я сказал: