— Конечно.

— Ты здоров как носорог и будешь под капельницей все лекарства пропускать через свою печень, а потом по трубочкам обогащенную чистую кровь давать мне.  Вместо плавания в бассейне будешь неделю на пару со мной кататься в инвалидной коляске. 

— Это условие поставил доктор. Психологическая поддержка друг друга, как я понимаю. Нам, скорее всего, не придётся расставаться живыми порознь.

— Наука о смерти движется вперёд и ставится на вооружение армии. Гормоны, как мины замедленного действия. Ты, ведь, тоже похорошеешь?

— Надеюсь, но это только ради тебя.

— Не ври, что бы не было лишних вопросов у других.

— На что ты надеешься в будущем?

— На жизнь с тобой в Панаме, в нашей колонии из нескольких десятков профессионалов, которые дожили до пенсии.

— Я никогда не смогу делать покупки в Париже и Милане, да?

— Даже в Нью-Йорке.

— Что у нас с тобой останется от жизни.

— По пистолету.

— Одна пуля убивает обоих? А если я тебя разлюблю?

— Пустой вопрос, у нас трансплантация генов. Мы созданы друг для друга.

— Ты умрешь с тоски, ты поэт, а меня чтение  раздражает, я крестьянка с начальным образованием.

— Значит у нас будет сад и мы вместе будем за ним ухаживать. Ты же всегда мечтала о клочке своей собственной земли и мне это не чуждо.

— Скучно будет жить в раю.

— Я устал от твоих разговоров о грустном. Я сейчас прерву твоё жизненное путешествие, достану пистолет из сейфа, застрелю тебя на балконе и сброшу бездыханное тело в море, потом выйду на верхнюю палубу и все четыре обоймы выпущу в перекошенные от ужаса лица и помолившись прыгну с верхней палубы к тебе в море.