Он удивлённо глянул на нее и решил сказать как есть.

— Ты была великолепна, я готов был кончить от того как ты командовала и наказывала меня, но ты сама попросила меня быть грубым и указала как именно, — пояснил он серьезно, — поэтому я и сказал, чтоб ты была осторожна с желаниями.

Маша задумалась снова, он боялся ее решения, но примет его, спорить не станет. Она посмотрела на него и кивнула.

— Хорошо, в следующий раз я буду думать, что прошу, — она была честна с ним и открыта, он поцеловал ее в губы, — верни мне пробку, — протянула она ладонь, но он поцеловал ее в ладошки и улыбнувшись сказал:

— Нет, она пока побудет у меня, пусть твоя попа побудет невинной.

Она улыбнулась и снова послушно кивнула.

— К тому же она мне понравилась, похожа на пулю, я таких не видел, — облокотился он на свою подушку и задумался, после посмотрел на нее и спросил, — а ты действительно почистилась для этого?

Она посмотрела на него, и улыбнулась.

— Да, — взяла она его за руку.

Он нахмурился.

— Не делай пока ничего там, я сам попрошу об этом, хорошо?

Она снова кивнула и улыбнувшись сжала его руку.

— Какая ты покладистая стала, — усмехнулся он, — возьму на заметку, — лукаво улыбнулся он и поцеловал ее тыльную сторону ладони.

Днем они погуляли и пропылесосили машину и дома, даже полы протёрли. Маша была шелковая, хоть веревки плети из нее, но Андрей лишь улыбался, умиляясь ее поведению, словно затишье перед бурей, чувствуя, что зимой не получит от нее ни строчки.