— Я и не дуюсь, просто наговорила глупостей ему, накрутили себя и благословила их с Лидой.

— Ну ты и … Маруся! – зашипела мать, подбирая слова. Отец отдернул ее.

В обед все сели на поляне, смеясь, шутя и угощали друг друга обедом, Машу всё это бесило и она снова сидела в стороне. Услышав шаги за спиной обернулась через плечо. Это был он.

— Уходи! – тихо сказала она, чувствуя, что не может смотреть на него иначе расцелует прям в листьях.

— Я хочу поговорить, — сказал он ели слышно, голос был осевший.

— Не тут, и никогда, — ковыряла она пальцами пень, на котором сидела.

— Ты хорошо выглядишь, — сказал он, смотря на нее. Хотя она была в старой потертой парке, потёртых джинсах и туристической обуви, а волосы собрала в конский хвост.

— А ты просто ужасно, довел себя, так сильно переживаешь, что она за тобой не бегает?

Он ушел.

Не смотрел на нее, злился, потом снова стал смотреть. Он чувствовал ее взгляд, смотрел и она отворачивалась, чувствовала как злится на него, но не могла ничего поделать, она так любила его, желала и грызла совесть, что он из-за нее довел себя так. Маша отдернула себя снова, но он снова увидел ее взгляд.

В сумерках все собрались у микроавтобуса, шутили  и Маше досталось от одного из знакомых отца:

— Что ж ты Машуня в этом году совсем не старалась, в прошлом году помню корзину насобирала.

Маша натянуто улыбнулась и посмотрела на Андрея, он смотрел на нее, слегка улыбаясь, она не отвела взгляда, злилась на него, сердце ее рвалось на части.