— Где родители? – с ненавистью в голосе спросил он старика.

— Остынь, Андрюш. — вышел из тени карлик. – Мы сами согласились. Такой уговор.

Тетка Нинка вскрикнула, перекрестилась, а затем пристально посмотрела на изъеденное оспой лицо и плешивую бороду. «Димочка, братик мой. Ну как же так-то и молчали столько лет», – причитала она сквозь слезы обнимая вновь обретенного родственника.

— Мать где? – сдерживая слезы спросил Андрей.

— Действительно, Аленка-то где? – подхватила тетка.

— У Буяна в кикиморах служит. Уговор такой за сына. С начало бы надо. –остановился старик и продолжил. – Я давно уже топчу эту землю, лет триста, не меньше. Не выбирал эту долюшку — пришлось. Горе все перевернуло. Ушел внучок мой в лес и не вернулся. Медведь задрал. Дочь моя, Манилка, тоже силу имела, но не всю переняла, горе с ума свело, оттого ни она, ни я умереть не можем по отдельности, только разом, а на это отвага нужна и храбрость принять наш дар. Вот и ходит моя Манилка по лесу, сына зовет, плачет, а найдет обнимает, да так сильно жмет, что кости хрустят. Погибель она для деточек. Прячем ее до поры до времени, а она возьмет да объявится. В последний раз в дубе ее припрятали. Четверть века покой был, а она вновь объявилась. От того и дети ваши в лес бегут – зов слышат.

— Мать где? – сглотнул Андрей комок слез.

— Не положено вам видится. Уговор такой. Не об этом сейчас. Изловить Манилку надо бы. Бой будет, лесные помогут, уговор в силе, но сам я уже не справлюсь, помощь понадобится. Для этого нам с тобой к моему заклятом врагу прогуляется надобно на соседнюю улицу.