Вук прячет взор, краснеет, но признаёт:

-Есть, Великий Шаман. Я признаю это.

            Деян качает головою, но не с осуждением, а даже с удивлением – не ожидал он честного признания!

-А что станешь делать, если власть моя к тебе перейдет?

            Вук, не удержавшись, смотрит на Деяна, нервно сглатывает и осипшим голосом отвечает:

-Стал защищать бы слабых, исцелял бы больных, старых окружил бы почетом и перевел бы на тихие работы.

-Нет тут тихих,- напоминает Деян. – Всё в тяжести одной. Повсюду пустошь.

-Прости, Великий Шаман,- Вук почти шепчет, отчаянно робеет он перед Деяном,- но не пустошью Равьеры мир закончен.

-В пророчество Савва не веришь?- Деян даже в лице меняется в изумлении. Не он один не верит! Не один! А казалось, что Вук – образец традиционного уклада!

-Я его не слышал, — признает Вук,- но здесь – погибель. Добывать еду все сложнее. Делить же те крохи… нет, это невыносимо для меня.

            Нечего сказать на это Деяну. Ему самому невыносимо, но нужно – так велит долг. Но видит теперь Великий Шаман, что обманулся он в Вуке, и не таким оказался юноша, как представлялось ему.

-Ступай,- с неохотой велит Деян – на сердце его мутная хмарь.

***

            Вновь шепот по землянкам Равьеры: Великий Шаман вызвал к себе Горана, а Вука ни с чем вернул! Неужели Горан?

            Горан держится удивлённо, но с достоинством.

-Есть ли в тебе гордыня? – спрашивает Деян.