Глава четвёртая
«Я — патриот России» — часто повторял про себя студент Московского Автомобильно-Дорожного Колледжа Андрей Лобков и старался соответствовать этому гордому званию в любых обстоятельствах. Однажды, в начале марта, он решил забежать к отцу. Тот жил один, с матерью был уже лет пять как в разводе. Настроение было отличным — новости с фронта давали повод для гордости за страну-победительницу и лучшего в мире Президента.
— Ну чё бать, посмотрел уже, как свинохохлов в Буче прессанули?
— Да, хорошо поработали! — молодцевато ответил отец.
— А чё, так скоро и до Киева дойдём!
— И не говори, малой! В великой стране мы с тобой родились. Ещё весь мир прессанём, отожмём у пиндосов наворованное.
— А то! Развели пидорасов, не по понятиям это…
— Вот именно! Нас не догонишь, как в песне пелось. Наполеон обосрался, фрицы обосрались, и эти на жидкое изойдут. Пиздят они дохера, уебаны блять — продолжал отец, укрывая квадратик чёрного хлеба селёдочным боком и лучком.
— Знал бы ты, бать, какой пиздец у меня в колледже творится! Один пидрило, короче, поддержал хохолов, ну так вот, мы ему и вломили после занятий. Нос горбатый подровняли — хохотнул Андрей.
— Ну и правильно блять сделали! Таких гнать нахуй из страны надо!
— Да, сами разбегутся как крысы, воздух чище станет! — студент чувствовал себя героем — так, как будто это он совершал сегодня подвиги на фронте.
Отец налил себе и сыну по маленькому стопарику, «на глоток», и разговор продолжился.
— Глянь какую водяру вчера прикупил. Белочка называется. Пророческая — отец Андрея выпивал, но любил повторять, что знает меру.
— Почему? — Андрей, похоже, не понял, что так забавляет отца в этом названии.
— Чо почему? Белочка! Ты не догоняешь, что ли? — отец поразился такому провалу в воспитании настоящего патриота.
— Не. Это имя что-ли есть такое у чурок, ну, у тёлок ихних?
— Охуеть, ты тёмный! «Белочка» приходит к «синякам», а к тем кто не знает что такое «белочка», приходит песец! — отец загоготал, а Андрей скривил губы. Его чувство юмора на стариковские мемасы не откликалось, он был воспитан вконтактиком.
Выпили еще по одной, а потом и ещё. Мир стал чётче, выпуклее и прекрасней.
— Так малой — сказал отец — между третьей и четвёртой, надо б бабы не упёртой… Будь орлом, слетай за сигаретами, покурим, а потом и по курам. Хахаха.
— Бабла тогда дай, у меня затык что-то.
— Пятьсот у меня только наликом, сдачу себе оставь — отец выудил из кармана смятую купюру, расправил и протянул Андрею.
На улице подморозило, и под размолотой ботинками горожан грязью притаился предательский ледок.
«Пятёрочка», в которой можно было купить сигареты, находилась совсем рядом, Андрей решил срезать угол и пошёл через детскую площадку. Уже стемнело, детей уже увели к телевизорам. Возле качелей тусовались какие-то то ли школота, то ли гастарбайтеры.
— Слышь, мужик, — услышал Андрей, проходя мимо — помоги немного деньгами хорошим людям!
— Чё нах — не понял??? Охренели в конец, чурки долбанные! — Андрей вдруг почувствовал неожиданный прилив героизма.
Не успел Андрей понять, что произошло, как неожиданно у него помутнело в глазах; резко кольнуло в боку, он зашатался и рухнул на чёрный снег. В глазах помутилось, перед ним промелькнул размытый силуэт.
Он почувствовал, что из него течёт что-то тёплое, в руке у силуэта что-то блеснуло, как будто отвёртка из отцовского чемоданчика с инструентами.
— Твою ж мать. Больно, ааааа — захрипел Андрей — Мамуляяяяя! Мамуляяяя!
Но вокруг никого не было, банда быстро растворилась в темноте, а редкие, бегущие в домашнее тепло люди, на посторонние звуки не реагировали.
Андрей, буквально испускал дух, и последнее, что пришло ему в голову — «я — настоящий патриот России и пал смертью храбрых в войне с её врагами, пиндосами, чурками и пидорами».
