То, была  женщина. Да, женщина. Молодая, такая  же, наверное,  как  и  он. Старше  ее, но  молодая, черноволосая  с  длинными  вьющимися  на  невидимом  ветру  до  самого  пояса  густыми  кудрями. Брюнетка. Да  жгучая брюнетка  с  глазами  ночной  демоницы. Черными  как  уголь  и  сверкающими  огнем  настоящего  ада. Изабель  видела  только  ее  голову. Ниже  была  только  тень. Черная  женская  тень, тень  ее  змееподобной  фигуры,  перемещающаяся  каким-то  образом  над  поверхностью  стелющегося  по  земле  туману.

  Кто  она  Изабель  тоже  не  знала, но  знала, что  она  имеет  какое-то  отношение  к  ней  теперь  и  к  тому  ее  белокурому  красавцу. Она  преследовала  ее  буквально  по  пятам, не  отставая  ни  на  шаг  в  том  лесу  и  до  самого  лесного  того  полуразрушенного  старинного  многовекового  католического  храма.

— Изабель! — раздалось  в  лесу — Изабель, любовь  моя! Иди  же  ко  мне!

И  Изабель  летела  что  было  духу  на  призыв  этой  ночи. Она  уже стояла  на  пороге  того  храма, когда  сзади  сломалась  с  треском  за  ее  спиной  толстая  древесная  ветка  ближайшего  с  ней  дерева. Та, что  преследовала  ее, стояла  там. Она  смотрела  на  нее  страшным  пронзительным  взглядом  молодой  жестокой  ненавидящей  ее  ведьмы. Она  стояла  почти  в  двух  шагах  за  ее спиной,  но  не  трогала  Изабель. Почему  не  было  понятно. Может  из-за  него? Может  он  не  давал  ей  прикоснуться  к  Изабель?