Ночью Эммет не спал. Он сидел в своем кресле, в темноте и докуривал очередную сигарету, в ожидании очередной панической атаки. Беккер ощущал надвигающийся «шторм», легкую поступь безумия.
Ему казалось, что сердце вот вот выпорхнет из его груди. Он не мог дышать, не мог нормально сконцентрироваться. Появился животный ужас приближения скорой кончины.
В голову лезли ужасные мысли и измененные воспоминания. Эммет глубоко дышал и испуганно осматривался по сторонам. Он прислушивался к каждому шороху и истерично дергался, когда удавалось услышать «нечто», что на деле оказывалось соседским шумом.
Свет фонарей освещал комнату, отбрасывая жуткие тени от старой мебели. За окном ветер «играл» со старыми газетами, раскидывая их по улице, а редкие прохожие разговаривали между собой о чем-то своем. Мужчина закурил. Свет от зажигалки подсветил его испуганное лицо. Эммет сделал щедрую затяжку, после чего выпустил горький воздух из легких и не много успокоился.
Фонарь за окном внезапно погас, оставив комнату в объятиях темноты. От этого Эммет сильнее вжался в кресло. Секунды казались бесконечностью, вызывая в сердце больного тихую истерику.
Эммет готов был поклясться, что прямо сейчас кто-то наблюдает за ним, он слышал тяжелое дыхание. Нечто было рядом, оно приближалось к нему, дышало все сильнее и сильнее, пока его очередной вздох не захлебнулся в истеричном крике Эммета. Мужчина вскочил с кресла и бросился к выключателю. Включив свет он вновь услышал это дыхание, тяжелое и сипящее. Только спустя минуту Эммет понял, что дыхание принадлежит ему.
Его сердце было готово взорваться. Душа, отравленная ужасом стонала от фантомной боли. По щекам полились слезы. Эммет открыл дверь в ванную и подставив лицо, и изо всех сил ударил себя ею, потом еще и еще, пока жгучая боль разбитой брови сразила его тело. Эммет упал на пол, лицом на кафель, и в голос заревел. Маленькая струйка крови капала на кафельный пол, пачкая щеку Эммета. Боль, разрывающая душу отступила, вместо нее пришла новая, такая привычная и спасительная, жаль что на мгновения. Эммет поднялся на ноги и посмотрел в зеркало. Его избитое, окровавленное и опухшее от плача лицо, даже в таком состоянии могло показать ужас, что царит в его душе.
Тело дрожало, голову заполонили мысли. Его лицо все больше и больше опухало, напоминая последствие не самого удачного боксерского поединка. Он смотрел на себя в зеркало: избитый, больной. Мешки под глазами с каждым днем становились все больше и больше, омрачая и без того жуткий вид. Эммет был ходячим мертвецом. Делал все, что возможно, пытался ухватиться за жизнь, но все усилия были тщетны! Он медленно опускался на дно пропасти безумия, а оно терпеливо ожидало очередную жертву больного разума.
Страх на грани паранойи. Он сковывал разум человека, вызывая в его голове ужасные видения ложного будущего, искажая само восприятие реальности, страх подчинял волю, не позволяя думать самостоятельно. В конце концов душевная боль победила.
Шатаясь Беккер вышел на кухню. Дрожащей рукой он взял пузырек с таблетками. Через мгновение Эммет бросил в рот спасительное лекарство и оперся обеими руками о столешницу. Его сердце колотилось в припадке, затмевая своим стуком мысли, а тело стонало резкой и пронизывающей болью.
Спустя десять минут Эммет упал на пол, рассыпав драгоценное лекарство. Он нервно пытался собрать таблетки с пола, но голова отказывалась слушать. В конце концов Беккер повалился на бок и начал задыхаться. Его лицо, искаженное гримасой боли распухало от очередного приступа истерики. Он громко закричал, выпустив из недр души пылающие эмоции. Из глаз полились слезы. Эффекта препарата не было. Собрав последние силы Эммет дотянулся до таблеток и сгреб рукой пять штук. Без раздумий он кинул их себе в рот, после чего окончательно потерял контроль над собой.
Беккер лежал на полу, размазывая по грязному паркету кровь, вперемешку со слезами. Он не слышал своего крика, не мог контролировать тело, оставалось лишь лежать и молиться, чтобы большая доза препарата хотя бы не убила его.
Вдруг случилось то, чего Беккер не ожидал. Боль отступила, вместо нее пришла тошнота. Ослабленный Эммет медленно поднялся на ноги. Пытаясь перебороть головокружение и чудовищную головную боль, он направился в ванную. Его лицо приобрело зеленый оттенок, а капилляры в глазах полопались, высвободив кровавые подтеки.
Самочувствие становилось все хуже и хуже. Его вырвало с кровью прямо на кафель. Через несколько минут Эммет потерял сознание. Он лежал возле лужи рвоты, окропленной его кровью, и жалобно постанывал от боли, которая проникала в его сновидения.
***
Эммет проснулся ближе к полудню. Его состояние не много стабилизировалось, однако, все познается в сравнении. Ночное приключение оставило свою отметину на его лице, а таблетки усугубили и без того ужасную картину, добавив синие мешки под глазами.
Беккер проклинал все на свете, пытаясь оттереть кровавую рвоту от белого кафеля. Острое отравление давало о себе знать, режущей болью в желудке и чудовищным состоянием «похмелья».
Он осмотрелся по сторонам, будто вспоминая сон, который видел ночью, но подойдя к зеркалу, пришло осознание — это был не сон.
Не смотря на тошноту, его мучил голод. Не найдя ничего съестного в пустом холодильнике Эммет оделся и вышел в закусочную напротив дома.
***
Эммет вдохнул полной грудью прохладный осенний воздух. Тучи продолжали кружить над Нью-Йорком, изредка проливая на него моросящий дождь.
Не смотря на «ночные» приключения Беккер не ощущал никакого дискомфорта. Ему стало гораздо лучше. Встряска помогла отчасти здраво мыслить. Он осознавал весь ужас своей ситуации и понимал как важно продвигаться в лечении.
Спустя двадцать минут Эммет сидел у окна в его любимой закусочной. На столы разливались холодные лучи ноябрьского солнца, так отчаянно пробивающиеся через свинцовые тучи. Люди разговаривали о чем-то своем, официанты вежливо принимали заказы, а повара тихо возмущались очередному возврату блюд.
Беккер смотрел в окно, наблюдая за прохожими. Ему казалось, что он выделяется среди них. Люди, у которых все идеально, нет болезней, нет проблем и лишь один Эммет, словно белая ворона находится в центре «идеального» социума. Само собой, его мысли часто сменялись на недоверие собственным чувствам. Где-то в глубине души Беккер понимал, что его суждения ложны. У каждого свои проблемы, свои заморочки. Он отличался только тем, что нервно осматривался по сторонам и дергался от каждого нового голоса, находящегося рядом с ним.
К нему подошла официантка. Высокая девушка двадцати лет. Ее широкая улыбка заставила Эммета самому улыбнуться. Она осматривала посетителя несколько мгновений и в ее глазах вспыхнула искра страха. Беккер сидел перед ней, избитый, больной, в грязной водолазке с каплями крови на воротнике. Улыбка медленно улетучилась, оставив после себя отпечаток страха. Увидев реакцию Беккер сам прекратил улыбаться. Он тихим голосом заказал яичницу с сосисками и большую кружку крепкого кофе с молоком. Девушка записала заказ и еще раз посмотрела на посетителя. Она едва заметно кивнула головой и поспешила удалиться.
Беккер снова посмотрел в окно. Через дорогу трое мужчин разгружали машину и заносили большие коробки в аптеку. Эммет сунул руку в карман и вытащил скомканный рецепт на лекарство. Он нервно потер его пальцами, после чего положил перед собой.
Официантка подошла с подносом и поставила его перед гостем. Она снова бросила испуганный взгляд в его сторону и пожелав приятного аппетита, ушла. Беккер посмотрел ей вслед. Длинные волосы, собранные «крабом» обнажили изящную шею показав малую часть татуировки. Ее бедра, закованные в узкие джинсы легко двигались при каждом шаге. Беккер улыбнулся. Девушка была действительно красива. Он вспоминал ее улыбку, искреннюю и теплую, единственное утешение в это утро.
Закончив трапезу Эммет принялся за кофе. Он щедро вдохнул бодрящий аромат напитка, и вот уже поднес горячую кружку к губам, как услышал знакомый голос.
— Кого я вижу!? Эммет!
Эммет испуганно обернулся, пролив не много кофе на стол. Он быстро убрал рецепт со стола в карман, чтобы не намочить его. К Беккеру подходил высокий, светловолосый мужчина, одетый в строгий деловой костюм.
— Все такой же радушный, — продолжил он, — не узнал?
Эммет на мгновение обратился к своей отравленной памяти, которая помнила только ночные кошмары и приступы паники. Однако он узнал в собеседнике человека, которого до недавнего времени считал пропавшем, «собрата» по палате в клинике для душевнобольных — Марка Аддамса.
— Марк? — Удивленно переспросил Эммет, поставив на стол кружку.
— Он самый! — Радостно выкрикнул Марк, присаживаясь за стол.
Эммет был удивлен больше не появлению Марка, а осознанию того, что человек с тремя неудачными попытками самоубийства, абсолютно безнадежный наркоман еще может улыбаться. В последний раз, когда Эммет видел Марка, тот сделал очередную попытку закончить начатое и уйти из жизни, правда путем передозировки наркотиками, а не его излюбленным способом — лезвие и ванна.
— Ты изменился, — произнес Эммет, рассматривая собеседника, — я был уверен, что ты умер!
— Живее всех живых, старик! — Он произнес это, будто старую скаутскую кричалку. — А вот ты, смотрю не очень. Я бы сказал — совсем «не очень!».
Эммет холодно пожал плечами и повторил попытку выпить кофе.
— Чем ты сейчас занимаешься? — Спросил Эммет, отпивая очередную порцию напитка.
Марк обернулся и крикнул официантке, чтобы принесла кофе, на что та просто кивнула.
— Угощаю, — с улыбкой сказал Марк, — я держу две аптеки, одна через дорогу. Увидел как ты идешь сюда, и вот я тут!
Эммет едва заметно улыбнулся. Его бесило приподнятое настроение Марка, а когда тот услышал про аптеки, все стало ясно — новые наркотики. Хотя то, что его собеседник все еще жив было само собой чудом.
— Ты не подумай, — продолжил Марк, — я завязал! Уже два года чист. Мама была фармацевтом, не помнишь? Я рассказывал. Аптеки — это мой вклад в ее память.
Эммет все помнил. Хотя его память научилась подменять воспоминания, но это было бы сложно забыть. Он помнил, что мать Марка умерла от сердечного приступа, когда узнала, что у сына очередная передозировка и он скорее всего не выживет. Еще помнил как Марк хотел уйти из жизни, осознав, что это он убил свою мать и только он виноват в ее смерти.
Эммет вздохнул. Он сделал несколько глотков кофе, не осознавая, что Марк уже пять минут рассказывает о своих успехах, пока его собеседник копается в воспоминаниях. Эммета мучил лишь одни вопрос: как Марк смог простить себя за все, что он сделал?
Они выглядели как жизнь и смерть. Марк — улыбчивый, светловолосый мужчина, будто сиял, показывая свою любовь ко всему миру и Эммет — угрюмый, с разбитым лицом, сидящий на антидепрессантах, показывая всему миру, что он ненавидит его.
— И вот так я открыл аптеку! — Закончил поучительный рассказ Марк.
Эммет подумал об аплодисментах. Спасибо! Расходимся!
— Я могу помочь тебе, — продолжил Марк, — если хочешь. Я все вижу, Эммет.- Радостный голос Марка сменился на шепот. Он смотрел в глаза Эммету, будто гипнотизируя его.
— Чем? — Переспросил Эммет.
— Я могу вылечить тебя. Ты сам не справляешься. И дальше будет только хуже.
Эммет отвлекся от пристального взгляда Марка, обратив внимание на обтягивающие джинсы, прикрытые коротким фартуком, красивой, темноволосой девушки — официантки, которая несла кому-то кофе. Он проводил ее взглядом, в надежде, что она обернется и посмотрит на него, но нет, этого не произошло. Еще один нож в сердце Эммета, как обычно, на ровном месте.
— Эммет! — Обратился к собеседнику Марк.
— Если ты про тайские методики медетирования, таблетки с алкоголем и кофе, то я пас.
— Нет! Есть одно место, там тебе помогут. Мне помогли.
— Где это место? И сколько это стоит?
— Сиэтл. Стоимость, только перелет.
Эммет поменялся в лице. Он широко улыбнулся, высоко оценивая «шутку» и громко сказал:
— Сиэтл!? Из Нью — Йорка в Сиэтл!? Ради какой-то знахарки, которая будет скакать передо мной с веником и бить в бубен?
— Ты всегда был категоричен! — Нервно произнес Марк. — Слушай, давай я оставлю тебе адрес, напишу куда идти и что делать, а дальше сам решай, надо тебе или нет! Я просто хочу изменить твою жизнь, как мне помогли изменить свою. В противном случае ты закончишь свой путь в мешке для трупов с синяком на шее. Ты не сможешь долго справляться.
В чем-то Марк был прав и Эммет понимал это. Но в данный момент он хотел избавиться от назойливого собеседника и допить свой остывающий кофе.
Марк достал из кармана пиджака блокнот и ручку. Записав что-то на бумаге, он передал ее Эммету, на что тот бросил холодный взгляд на собеседника и не читая, убрал его послание в карман.
— Я прочту дома. — Сказал Эммет.
Марк развел руками в стороны и широко улыбнулся. Он посмотрел в глаза Эммету и произнес:
— Там адрес гостиницы и телефон — просто позвони как будешь в Сиэтле. Мой помощник встретит тебя и скажет что делать, — он посмотрел на часы и с неподдельной улыбкой встал со стула, — мне пора, обдумай все это Эммет, ты ничего не теряешь.
Эммет кивнул. Он проводил собеседника взглядом, после чего сделал глоток уже холодного кофе.
Все это было максимально странно: воскрешение того, кому не могли помочь лучшие специалисты, отказ от наркотиков, с которыми он провел большую часть жизни и это наигранное «воссоединение» старых знакомых. Хотел ли Эммет вылечиться? Определенно! Но то, что предлагает Марк было за гранью его восприятия.
Эммет осмотрелся в поиске официантки. Девушка стояла за стойкой, осматривая закусочную уставшим взглядом. Она будто не помнила, что Марк заказал кофе. Эммет снова «проглотил» обиду. Он грустно посмотрел на кружку с холодным кофе, после чего собрался уходить, оставив напиток не допитым.
Выйдя на улицу Беккер закурил. Он сделал щедрую затяжку, и в это время, весь мир «замер». Искра радости сразила душу Эммета, заставив его облегченно выдохнуть. Он достал из кармана рецепт и направился в аптеку.
Девушка Николь. Увидев Беккера она испуганно вздохнула. Эммет молча передал ей рецепт и две пятидолларовые купюры. Девушка снова ушла в подсобку и через несколько минут принесла заветный препарат. Она не отрывала от покупателя взгляда, осматривая его избитое лицо.
В мечтах Эммета, он сидел на диване, а Николь обрабатывала его раны. Он уверял ее, что все прошло и ему лучше, лучше, когда рядом она. Беккер так и простоял перед ней, пока звук колокольчика над дверью не оповестил о новом покупателе. Поблагодарив Николь он ушел.
По пути домой мыли устроили хоровод. Беккеру нужен был кто-нибудь. Он не хотел жаловаться, не хотел обременять проблемами, он хотел, чтобы кто-то был рядом.
***
Уже дома Эммет прочел послание Марка. В нем кривым почерком был написан адрес гостиницы, номер телефона и имя: Эмма Джил.
Эммет заметно воодушевился. В его душе пробежала искра надежды. Он покрутил в руке баночку с таблетками и широко улыбнулся. Он уже был там, в месте, где ему помогут, но оставалось то, что омрачало его мимолетную радость — Сиэтл! Другой конец страны! Где взять деньги на перелет? На что жить там, и самое главное — сколько там жить? Эти хлопоты осели в сердце Эммета, делая все возможное, чтобы он отказался от идеи.
Беккер прошел мимо прихожей и остановился. На полу лежал конверт, будто кто-то его просунул под дверь. По спине пробежали мурашки. Открыв его Эммет ошарашено сделал шаг назад. В нем был прямой билет до Сиэтла, две тысячи долларов и записка, которая гласила: Не упусти возможность жить!
