Но, Элоим  молчал  и  смотрел  на  своего  родного  брата  в  теле  Вадика  и  Алину, не  сводя  с  них  своих  светящихся  голубым  пламенем  глаз.  

 Внезапно  от  одной  из  колонн, скользнула, извиваясь, черная  тень. Она  нырнула  в  белый  туман. И  вынырнула  уже  у  любовного  ложа  Элоима.

  Приобретая  тело  вновь  танцовщицы  смуглянки, в  наряде  танцовщицы, Изигирь  вползла  на  ложе  к  Элоиму, стараясь  привлечь  его  внимание  на  себя.

  Элоим  на  Изигирь  не  смотрел. Он  смотрел  на  любимую  Алину. Как  под  гипнозом  он  не  сводил  с  нее  своего  взора. Алина  стояла, теперь  поднявшись  с  пола  и  прижавшись  к  Миленхириму. Элоим  молчал. Он  о  чем-то  думал.

— Элоим, одумайся! — заговорила  Изигирь  умоляюще  ласковым  змеиным  голосом  Суккуба, снова  уговаривая  его — Как  же  наши, Элоим, будущие 

дети! Эта  сучка  отнимет  их  у  нас! Она  разрушит  нашу  любовь, любимый  мой, Элоим! Она  уничтожит  наш  созданный  тобой  мир! — совершенно  голая  танцовщица  в  одних  в  золоте  узких  плавках, подминая  под  голыми  ногами  прозрачную  восточной  танцовщицы   на  золоченом  поясе  вуаль, звеня  золотыми  браслетами  и  сережками  в  ушах, ползла  на  четвереньках  к  Элоиму  по  ложу. Она  остановилась  у  самых  ног  сидящего  и  безучастного  Элоима, который, не  обращал  на  нее  внимания.

— Как  же  я, Элоим! — она, рыдая  навзрыд, заползла  в  слезах  осторожно  на  колени  к  своему  возлюбленному  мужу — Элоим! Ты  уже  давно  отстранился  от  Неба! — рыдала  Изигирь, припадая  к  нему  и  его  ногам  полной  упругой  с  торчащими  сосками  голой  грудью,  и  смотрела  ему  в  глаза — Там  никто  уже  не  будет  рад  тебе! — Изигирь  поползла  дальше,  вверх  по  полулежащему  телу  Элоима. Она  всем  телом  легла  на  него  и  поползла  медленно  и  осторожно  как  змея, скользя  по  нему. Изигирь  своей  голой  женской  грудью  наползла  на  грудь  лежащего  боком  на  каменном  ложе  Элоима. Она  своим  демона  женским  лицом  почти  коснулась  его  лица. Тяжко  дыша  и  обжигая  любовной  страстью  лицо  Элоима, она  произнесла — Ты  грешен, как  грешна  и  я! Я единственная, кто  будет  любить  тебя  вечно! — Изигирь  обвила  его  своими  в  золотых  браслетах  танцовщицы  смуглянки  руками — Единственная, Элоим! Не  слушай  их! — Изигирь  закричала, указывая  пальцем  молодой  наложницы  рабыни  танцовщицы, на  стоящих  перед  Элоимом  Миленхирима  и  Алину  с  Александром. Они  разрушают  наш  мир! Твой  мир, Элоим!