Рафаэл продал несколько статуэток за хорошие деньги. Он купил себе самое необходимое, а все остальное решил раздать тем, кому нечего есть.
Рафаэл часто сам попадал в такие ситуации, когда ему было нечего есть и знал, что такое остаться без денег.
Заплатив за комнатушку старухе, купив овощей, риса и хлеба, старый пиджак в секонд-хэнде, все остальное он раздал нищим.
Осень клонилась к закату, поэтому Рафаэл придумал для птиц несколько кормушек, чтобы развесить их в ближайшем сквере.
Он хотел, чтобы ни одна минута жизни не канула в Лету даром. Поэтому вставал с петухами, чтобы насладиться прелестью туманного осеннего рассвета и шепотом осенней листвы. Тишину нарушал лишь крик неугомонной соседской семейной пары, обвинявшей друг друга во всех семейных грехах.
— Люди, почему вы ругаетесь? — не выдержал Рафаэл. — Жизнь так коротка, так много нужно успеть сделать, а вы тратите свое драгоценное время на ссоры, оскорбления и пустословье, вместо того, чтобы наслаждаться каждой минутой! Посмотрите, как красиво вокруг, вдохните запах осени, запечатлейте в своей памяти прекрасные минуты счастье и не отравляйте личное пространство друг друга глупыми обидами и криками.
Молодожены притихли, удивившись реплике этого худенького голубоглазого человечка. Стало тихо. Можно было слушать мелодию осени под аккомпанемент шуршащих листьев. В душе наступала гармония, будто бы Рафаэл сам растворился в этой природе и стал ее неотъемлемой частью.
— Сука! — кричал Аманд, продолжая хлестать Мию ремнем по чем попало. — Ты подставила меня, ты украла мои деньги и переспала с этим уродом!
— Аманд, не надо! — кричала наполовину пьяная мадемуазель. Аманд, намотав ее волосы себе на руку, выволок ее из комнаты, вслед за ней швырнул вещи и громко хлопнул дверью.
— Прочь, стерва! — он схватил бутылку с виски и жадно припал к ней губами. — Твари, вы все мечтали извести меня! Эта сука меня подставила, а придурковатый отец хочет оставить наследство фонду благотворительности, оставив меня с шишом в кармане. Твари! — снова проговорил он.
— Неправда, Аманд, я люблю тебя! — всхлипнул парень голый и пьяный, валяющийся на полу.
— Гори в аду, мне плевать на тебя и твою любовь! Кроме того, чтобы тупо трахать тебя, ты больше ни на что не пригоден. Баба!
Парень свернулся в позу зародыша и заскулил. Аманд встал над ним, начав лить ему в лицо виски. Парень пытался закрыться руками, но координация движений его была нарушена и у него это плохо получалось. Он продолжал скулить и плакать, пытаясь схватить Аманда за ногу, но тот с пренебрежением оттолкнул его.
— Убирайся, тряпка, пригодная разве только для того, чтобы вытирать об тебя ноги! Как вы все надоели, кретины, от вас никакого толка!
— Аманд! — раздался стук в двери. — Почему воняет паленым?!
— Мать твою! — только сейчас он заметил, что занавеска, на которой тлел сигаретный бычок, начала гореть. — Поднимайся! — Аманд пнул парня под ребра. — И помогай тушить!
Тот завизжал, но так и не смог подняться. Аманд схватил кувшин с водой. Пламя зашипело и угасло.
— Ты не затушил бычок, говнюк! — вскричал Аманд. — Из-за тебя мы могли тут сгореть!
— Ты, это ты затушил сигаретный бычок об мою душу! — промямлил пьяным голосом парень.
— Так и сделаю! — Аманд закурил сигарету и стал медленно водить ею по руке любовника. Парень издал жуткий вопль, раздался запах паленой кожи.
— Слабак! — сказал Аманд. — Ты мне противен! Выметайся из моего дома! — он выволок парня, дав напоследок пня ему под зад. Сам развалился в кресле, присосавшись к бутылке с виски.
— Аманд! Отдай мне вещи, я совсем голый! — скулил парень.
— Пошел вон! Сифилисная шлюха, и та приятнее тебя!
