Галина Юрьевна, женщина вечно неопределенного возраста, работала в лучших традициях советской системы: крайне медленно, хамя, тем, кто ей не по нраву, и ведя задушевные беседы с любимчиками. Отчего толпа двигалась темпами улитки. Пока мы томились и ждали окончания рассказа Василисы о Боге, бесах и куче грешников, за окном пошел ливень. Очень символично! Когда наконец подошла моя очередь, пространство озарила вспышка, следом прогремел раскат грома. Подчиняясь прямому закону подлости, потолок, дышавший на ладан, треснул. Через трещину хлынул поток грязи прямо на мою макушку. Толпа мгновенно расступилась, словно я прокаженный. Василиса, уже подошедшая к двери, но обернувшаяся на треск, завопила что есть мочи:

 — И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь.И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих. И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор, и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять? *

Естественно, мало кто понял, что значили слова блаженной. Но для меня это было последней каплей, слишком уж много произошло за одно утро. За что это мне? Где я так сильно нагрешил?