Чудом мне удалось помыться без происшествий. Но когда в мою спальню с диким воем влетел Вакула, я был готов поверить в карму, космос, Бога и всех бесов Василисы разом. Мало того, что Кондрашкин просто вломился в мой дом, он еще и сломал мне нос дверью. Потом были долгие и витиеватые извинения, но облегчения они, ожидаемо, не приносили.

— Кондрашкин, выйди, дай мне хоть одеться. — все же стоять в одном полотенце было крайне неудобно.

— Да как же так, Борисыч, там ведь такое… Ты нужен срочно. Там… — договорить ему не пришлось.

— Вакула, выйди немедленно! Я пока не оденусь все равно никуда пойти не смогу. — перебив незадачливого посетителя, возразил я.

Немного потоптавшись на месте, парень все же вышел. Мне же пришлось подойти к зеркалу чтобы оценить масштаб нанесенных мне увечий. Мда, мой внешний вид оставлял желать лучшего: сломанный нос и область под глазами опухли, сами же глаза сильно слезились, от чего становились совсем голубыми, волосы же мокрыми локонами беспорядочно разметались по лбу. Красавец! Только вот почему-то похож не на бравого полицейского, получившего травму, а на алкоголика, подравшегося с собутыльником из-за какой-то псевдофилософской пьяной чуши. Надо бы оказать себе первую помощь, пока не доберусь до Самуила Марковича, старого фельдшера и по совместительству мужа Цили Львовны. Благо вата, вопреки всем законам логики и здравого смысла, хранилась у меня в спальне. Аккуратно заткнув нос шариками ваты, я стал быстро одеваться, поскольку Вакула, не отличавшийся выдержкой то и дело барабанил в мою дверь и что-то бессвязно пытался мне рассказать. «Да что б вас черти взяли!» — эта мысль птицей билась в моей больной голове.