— Что вы себе позволяете? Перед вами стоит офицер. А не ваш очередной подопечный, Колленз.  — Ответа офицера и Вальдемара не было, но действие со стороны первого был сильный удар по щеке комиссара. Сначала всё было терпимо, но через пару секунд щеку начало жечь.

— Может, отправим его в камеру, пусть остудит пыл и подумает. — Подал голос кто-то из мужчин за столом, но там так же присутствовали и девушки,  они тоже были старше Вальдемара. Молодой комиссар не ждал ни от кого жалости к себе за подобную выходку.

Они могут сделать что угодно. Но он был спокоен, что высказался перед самим комиссариатом, даже тогда, когда ему заломали руки за спину, по щелчку пальцев офицера. Тот схватил парня за шею своей горячей рукой, похоже, что у него поднялось давление. С презрением смотря в глаза комиссару, он слегка сжал руку, надавив.

— Вы правы, Мистер Беккет, газовая камера остудит его пыл и научит уму-разуму. Но смотрите, Колленз, выход из нее только один.— Мужчина ткнул пальцем в потолок. Намек был предельно ясен — Сами знаете какой. Второй есть, безусловно, но выпускать вас оттуда я не собираюсь. Заодно это укоротит вам язык и покажет вашим бойцам, что бывает с тем, кто не исполняет законы комиссариата.

— Вы можете делать, что угодно. Но если я останусь живой, уж тем более подчиняться закону комиссариата не буду. Он жесток, а я нет. В этом наше различие. Но останусь на своем посту.