4
Кай смотрел на черное платье Герды с розовыми оборками и тонким кружевом. На длинные бусы, которые свешивались до самого пояса.
— Ты думаешь о том, что я опоздал?
— Нет! Я думаю о том человеке. Он способен на то, на что не способен ты!
Кай схватил ее за руку:
— Ты хочешь извести меня, замучить ревностью рассказами о придуманном тобою человеке?
— Этот человек стоял у тебя перед лицом, но ты никого и ничего не видел!
— Потому что я боялся навсегда тебя потерять, потому что я тебя люблю! Герда высокомерно оттолкнула его руку, которая плавно легла на колено.
— Любовь — ничто, Смерть — все!
Ворон каркнул. Он забегал по столу и цепь, прикованная к лапке птицы, зазвенела.
— Заткнись, мерзкая птица! — Кай начинал злиться.
Внезапно в комнату залетел дротик, пронзив игрушечного клоуна. Клоун завертелся, выстукивая ритм, будто метроном, разрезая тишину. Герда рассмеялась:
— Жалкие дурачки! Вы собрались напугать нас этим детским садом?
Ворон с диким криком собрался вылететь в окно, но цепочка была слишком коротка для этой цели. В окно полетели камни. Они были завернуты в бумагу с написанными на ней угрозами и проклятиями.
Герда сняла со стены ружье и принялась стрелять в пустоту. Вскоре все смолкло.
— Эти идиоты доконали!
Дверь приоткрылась.
На инвалидной коляске появился дед:
— Что тут происходит? Что за шум?
— Не бери в голову, дед, у нас ночная охота.
Дверь захлопнулась. Колеса инвалидной коляски заскрипели, проезжая по коридору.
— Все, я иду спать! — Герда вышла в спальню, захлопнув дверь у носа Кая.
— Одна?
— Да.
Кай недовольно фыркнул. Он схватил стоявшую на столе вазу и разбил ее об пол, но это не возымело никакого действия. Герда выключила свет и погрузилась в полную темноту. Она все думала о том человеке. Как хотелось еще хоть раз встретить его! Ссадины ныли, но это возбуждало еще больше. Этот человек действительно умел играть со Смертью. Кай по сравнению с ним казался слизняком.
Под окнами явно кто-то ходил. Герду просто вывело это из себя. Эти сумасшедшие фанатики обнаглели совсем! Девушка раздраженно схватила пистолет и тихонько вылезла из окна. Она собиралась подстрелить хотя бы парочку этих идиотов. Сзади кто-то набросил на шею удавку. Сдавили сильно. В глазах потемнело.
— Ты согласна продолжить игру со Смертью? Настоящую игру, а не понарошку?
Это был голос того человека! Он едва не удушил ее, но отпустил. Герда не могла говорить.
— Согласна?
Она закивала головой.
— Ты пойдешь со мной?
Она снова кивнула, переводя дыхание.
Незнакомец закрыл ей глаза черной повязкой. Он шел рядом и Герде было все равно, куда идти. По телу пробежала дрожь. Опасность и неизвестность возбуждали. Игры с Каем действительно уже наскучили. Захотелось чего-то нового. Достичь нового уровня игры. Более сложного.
Открылась дверца машины. Человек втолкнул ее в салон довольно грубо. Герда ударилась грудью о сиденье и было больно. Машина помчалась в неизвестном направлении. Герда не видела ничего, но почувствовала руку, скользнувшую по коленке. Она начала тяжело дышать, будто на шею снова надели удавку.
— Я возбуждаю тебя, — сказал незнакомец. — Тебе нравится неизвестная грубая сила и непредсказуемость во мне, — он так больно сдавил ей ногу, что захотелось кричать. — Смерть — слишком просто. Другое дело — Боль. Боль, завладевающая всем существом, дикая, нелепая, завораживающая…
— Куда вы меня везете? — спросила она. Незнакомец засмеялся.
— Страшно? Так кто из нас настоящий Игрок? Я могу развернуть машину обратно.
— Нет, — категорично сказала Герда. — Я поеду, — она все бы отдала, чтобы снова почувствовать его руку, сжимающую плоть до крика, но он, словно издеваясь, затих.
Машина подъехала и они вышли. Под ногами шуршали листья. Воздух обнял прохладой. Незнакомец схватил ее за волосы и больно дернул.
— Хочешь меня? Отвечай, хочешь?
— Да… — проговорила она, вся дрожа.
— Я знаю, — он усмехнулся, — ты будешь мучиться ожиданием и дрожать от каждого моего прикосновения. Будешь терзаться, предвкушая близость. Тебе ведь надоели ласки Кая… Ты ведь подсознательно ждала чего-то другого?
— Откуда вы знаете?!
— О, я много чего знаю… — он втолкнул ее в какое-то помещение. — Как тебе плеть, разрывающая плоть до мяса?
Герда простонала, когда плеть со свистом обожгла плечо.
— Пока хватит. Жаль уродовать такую нежную шелковистую кожу.
Он подошел, не развязывая ей глаз, и впился в губы, кусая их до крови. Его руки разрывали одежду едва ли не вместе с кожей.
— Ты — сама Боль… Ты — сама Смерть, — стонала она в безумном экстазе.
