Синицын заскрипел зубами, но промолчал.

— Деньги давай! — одевшись наскоро, обратился он к жене.

— Разевай! — фыркнула супруга, доставая кошелёк из кармана пальто.

Открыв его и обнаружив пропажу нескольких сотен рублей, она завопила, словно привокзальная буфетчица советского образца:

— Куда дел три сотни, недоносок?

— Да, сигарет купил, что ты орёшь?

— А спросить у тебя ума не хватило?

— Когда? Ты с Иркой три часа по телефону трепалась, ни на что не реагировала.

— Это я то, трепалась? — начала заводиться оскорблённая этими словами Татьяна.

— Ну, мне идти в магазин или нет? — постарался отвлечь её Синицын, но у него мало, что получилось.

— Я, сука, значит из кожи вон лезу, денег пытаюсь нам заработать, а ты — трепалась? Ты чё, совсем охренел, ушлёпок?

— Мам, я писать хочу! — закричала Маша. Её крик вызвал лишь мимолётный взгляд отца и растворился в потоке ругани продолжавшейся из уст её матери.

— Я, как пчела, хреначу на трёх работах, а, ты козёл, пивко посасываешь лёжа на диване да в ноутбук свой целыми днями пялешься. Я тебе его скоро об голову разобью! Понял?

— Ну, чё ты начинаешь? Да если бы не я, то жили бы мы сейчас в сраной однушке! И на жигулях бы ездили! — начал оправдываться Синицын переходя в наступление. — Ты посмотри сколько шмоток у тебя — шкафы ломятся! Если мне один раз не повезло, так теперь на меня всех собак можно вешать?

— Один раз ему не повезло! Я тебе, сколько раз говорила не связываться с Петуховым! Что он тебя подставит! И где теперь эта гнида? Рукой не достать! А ты — чмо! Последний хрен без соли доедаешь! И клянёшь всех подряд по чём зря! Где тот Митя Волин, которого я знала? Журналист от Бога, с многомилионной аудиторией, популярный ведущий, просравший всё и ещё немножечко!