— Алло, Ва… — он не успел закончить приветствие, как на том конце уже орал разгневанно Петухов.

— Ты, что сука, совсем страх потерял?! Ты, что наделал, падла?!

— Вадик ты, ты чего?

— Какой я тебе Вадик, тварь недоношенная? Ты кому бумаги отдал, сволочь?! Тебе кранты! Понял?! Живо собрался и бегом в редакцию, сука. И попробуй куда-нибудь свалить…

Ошеломлённый таким поворотом событий Синицын судорожно перебирал в голове, что же могло вызвать такое поведение его шефа. Он быстро оделся, дистанционно завёл автомобиль и выскочил из квартиры.

Татьяна в это время мирно спала и естественно не могла ничего знать о случившемся.

Когда же Дмитрий сел в свою машину, глубоко погружённый в негативные размышления, он не сразу услышал то, что говорили по радио. Но через некоторое время, его сознание начало, как бы со стороны слышать голос произносивший знакомые ему фамилии — те самые, которые он видел в документах, переданных ему Петуховым. И чем больше он осознавал, о чём говорят по радио, тем больше им овладевал ужас от происходящего.

В итоге, когда Синицын в конце срочной новости услышал свою фамилию, он выскочил из, так и не тронувшейся с места, машины и, перевесившись через невысокое ограждение, стал неудержимо блевать.

— Майор, сука… — в перерывах между рвотными позывами, повторял, догадавшийся обо всём, Синицын. — Вот я кретин…

На его телефон уже вовсю сыпались сообщения: от гневных и угрожающих, до одобрительных и хвалебных. Видно, что новость с самого утра возымела эффект разорвавшейся бомбы. Единственное, что сейчас плохо понимал Дмитрий, так это — последствия всего случившегося для него самого.