Жена уловила его интонацию.

— Митя! Я тебя предупреждаю, наше дело сторона. Мы в эти игры не играем. Я в своё время нахлебалась этого дерьма вдоволь. И ты между прочим тоже не ветчину с икоркой трескал в своём Мухасранске, а бутылки сдавал чтобы макароны эти сраные, которые от тарелки хрен отскребёшь, глотом глотать с голодухи. Поэтому они пусть, как хотят, своё дерьмо сами разгребают. Я родить хочу спокойно и жизнь закончить глубоко на пенсии, на берегу Средиземного моря. Ты понял? Всё, давай спать ложиться, поздно уже…

  Ровно в три часа ночи Синицыных разбудил настойчивый стук в дверь.

— Кто там? — сонным голосом произнёс Дмитрий, подойдя к входной двери.

— Дмитрий Валерьевич, откройте это Александр Гольдин.

— Сашка? Ты, что охренел? Ты на часы смотрел? Какого хрена…?

— Откройте, прошу это очень важно…

— Я сейчас открою, но ты, говнюк, тогда не обижайся! — он рванул с силой дверь с желанием проучить своего помощника за столь поздний визит, но к удивлению своему, увидел перед собой незнакомого ему человека.

— Не понял… А вы кто? И где Александр?

— Это уже не важно, — ответил незнакомец. — Давайте зайдём внутрь, нам лишние уши ни к чему.

Он не сильно подтолкнул хозяина квартиры и оба они тотчас оказались внутри.

— Простите, вы что себе позволяете? Я сейчас в полицию позвоню… — возмутился Синицын такому повороту событий.

— А вот это, я вам делать категорически не рекомендую. Поверьте, вам не меня бояться надо.