Женщина2 (с кашлем, изможденной болезнью внешностью).

            Голодные рты не накормят слова,
            Как не скажи – а в животе провал.

Женщина3.  

            Если было б возможно – я бы в город ушла…

Старик2 (сварливо).

            Здесь хоть свои! А там – пропал!

Ребенок1 (жмется к Женщине2)

            Мама, болит живот…

Женщина2 (скрывая от Ребенка1 слезы).

            Горе мое!

Ребенок2 (пихая под ребра Ребенка1).

            Потерпи еще, Клод!
            Потерпи ещё!

Старик3 (сплетая из прутьев какой-то круг).

            Выживаем, как можем… вот, продадим…

Женщина3 (с тихой яростной злобой).

            В городе нет монет!
            и даже хлеба!

Старик4 (указывая взглядом на детей)
            Ну здесь…хотя бы им…

Женщина2.

            Хуже только! Словно революции и не было!

Возмущенное шипение со всех сторон.

Старик1.

            Не сметь! Они принесут нам благо!
            Они дарует нам права и закон для всех.

Женщина4 (еле слышно бормочет, продолжая плести. Прутья врезаются ей в кожу до крови, но она даже не вздрагивает).

            В Париже, говорят, пекло ада,
            Там один пекарь взял на себя грех
            И убил жену свою и трех детей,
            Не сумев найти им хлеба…

Ребенок3 (с жадным любопытством).

            Пекарь? Он самый лучший из людей!

Старик2.

            Я был в Париже, но лучше бы не был!
            Они там все друг друга жрут!
            Так жадно, упиваясь кровью, вот!