Регар, сам не желавший брака из-за своей должности, иногда чувствовал себя в их компании одиноким и лишним, но и Хатер, и Эрмина приглашали его неизменно всюду, и он приходил, хоть и корил потом себя за неуместное, как ему казалось, присутствие.

                И Регар не замечал в характере своих друзей перемены, но они произошли как-то незаметно и очень скоро.

                Вскоре у Хатера родилась дочь, которую назвали Арахной. Регар тогда еще удивился:

-А почему именно Арахна? – он разглядывал маленькое тельце и не испытывал к этому существу ничего, кроме какого-то брезгливого  отвращения и ревности. И, хотя гнал он от себя последнее, и силился скрывать первое, это не удавалось спрятать насовсем.

-А как еще? – удивилась Эрмина. – Ты посмотри, какие у нее глазки!

                Регар посмотрел и не увидел никакого объяснения в темных глазах рожденной девочки. Пожал плечами, но, на всякий случай согласился:

-Ну да, Арахна. Только так.

                Позже Хатер заглянул к нему и сказал в привычном, но все же уже каком-то не таком разговоре, между делом:

-Я и сам не знаю, почему она решила назвать ее Арахной. Какое-то не очень-то и подходящее имя, грубое. Я хочу, чтобы моя дочь не знала ни в чем нужды, а не имела повадки воина!

-Зачем согласился? – недоумевал Регар.

-Эрми настояла. Она умеет убеждать, — Хатер развел руками, — да она и мать, может быть, ей, в самом деле, виднее?