— Я ничего не выдумываю, Стив, он сказал мне правду, с тобой случится страшная…

— Мама, хватит! — успокоил её Стив, открывая поржавевшую калитку в ихний двор. — Все будет нормально, поверь.

— Все — ненормально, мальчик мой, — она вцепилась своими костлявыми пальцами в его рубашку. — Раз Чакки сказал, что опасность придет, она придет, к сожалению… Ты не понимаешь, — продолжила она, когда Стив повел её в ванную отмыть замазанные грязью ноги, — ты попросту не понимаешь, что значит «опасность». Её надо боятся, боятся и ждать, быть готовым, а ты…

— Мама, все, давай успокоимся, — проговорил он, отводя её вверх в спальню.

— Я просто хочу тебе помочь, как же ты не понимаешь?!

— Я все прекрасно понимаю, мама, и ценю твои попытки помочь мне, однако, ты тоже пойми, доктор сказал тебе соблюдать строгий режим, тебе надо мало двигаться, помнишь, как он это говорил?

— Да плевать мне на этого доктора! Я и так скоро погибну, и перед смертью хочу тебя спасти!

— Мама, не говори глупостей, а лучше поспи, — он накрыл её одеялом и вышел из спальни, провожаемый её возмущениями…

Глава 2:

Убогий, кривой пирон стоял пустым недолго. Беззаботную обстановку за одну секунду нарушил гул тяжелого поезда, длинной в десять вагонов. Его колеса стучали по рельсам, передовой вагон сильно качало, а машинист трубил сигнал прибытия. Скоро, он совсем остановился и зашипел, черный дым валил вверху. Двери вагонов открылись… Из всего поезда вышло только трое. Они вылезли с третьего, считая с конца, вагона.  Первым на пирон ступил мужчина в темно-зеленом пальто, он развернулся и с улыбкой на лице протянул свою правую руку. За нее ухватилась другая маленькая, нежная ручка. На улицу вышла девушка с рыжими волосами и веснушками по всему лицу. Последним показался второй мужчина, одетый во все черное. Шляпа сидела у него на голове. Все трое бодро зашагали вдоль пирона. Двери поезда громко захлопнулись, послышался сигнал, и вагоны медленно поплелись обратно. Вскоре, металлическая гусеница скрылась за лёгоньким слоем утреннего тумана.